В III в. до н. э., когда цивилизация Вавилонии, за исключением нескольких жрецов и астрономов, была практически мертва, вавилонский жрец по имени Берос написал труд о традициях своего народа. Этот труд, написанный не на шумерском или аккадском языках, а на греческом, включал в себя описание предполагаемого возникновения цивилизации. Согласно Беросу, «в первый год [существования мира] из Персидского залива появилось существо по имении Оаннес. Все его тело было рыбьим. Под рыбьей головой у него была другая голова, а к рыбьему хвосту были присоединены ступни, как у человека… Это существо обычно проводило день среди людей и научило их создавать письменные документы, давало разнообразные знания и учило ремеслам. Оно научило их строить города, закладывать храмы, составлять законы и измерять землю; оно открыло им, как использовать семена и собирать плоды. Короче, оно обучило их всему необходимому в повседневной жизни. С тех пор больше ничего не было открыто».

За две тысячи лет до этого у шумеров существовал миф, рассказывающий о том, как бог воды Энки (также бог мудрости) создал мировой порядок. Этот бог создал овечьи пастбища, ввел выращивание крупного рогатого скота и дал миру такие вещи, как орошение, рыболовство, вспашка и обработка земли, использование зерна, изготовление кирпичей и обработка металлов, а также такие женские ремесла, как прядение и ткачество.

Рис. 50. Энки, бог мудрости

Несмотря на интервал в две тысячи лет, в основе лежит явно та же самая идея. Было признано, что в основе цивилизации лежат в первую очередь определенные, самые первые успехи человека в овладении окружающей средой и подручными материалами такого основополагающего характера, что их можно считать божьим откровением. Попросту говоря, народ Вавилонии, весь как один, придерживался (правильно ли, нет ли) такой точки зрения: то, что лежит в основе цивилизации, имеет не просто духовную ценность, но включает в себя в значительной степени то, что мы в наши дни могли бы назвать технологией.

Мы видим, что Берос, оглядываясь назад из того времени, когда вавилонская цивилизация имела только прошлое и не имела будущего, полагает, что после самых первых открытий тайн людям, сделанных Оаннесом, ничего больше не было открыто. Его предки две тысячи лет назад прекрасно это понимали.

Рис. 51. Медная львиная голова, 2900 г. до н. э.

Более древний миф об Энки и мировом порядке описывает главным образом состояние человеческих достижений в тот отрезок времени, когда шумеры пришли в Месопотамию. Шумеры конечно же не появились внезапно, чтобы создать цивилизацию из ничего, и многое было достигнуто в области развития культуры на Ближнем Востоке (необязательно в Месопотамии) вообще до того, как на сцене появились шумеры. Большая часть этих первых успехов на Ближнем Востоке была в одинаковой степени основополагающей как для нашей собственной цивилизации, так и для образа жизни шумеров. Наши основные домашние животные, дающие нам пищу, овца и бык, были одомашнены здесь; в этом же регионе стали впервые возделывать ячмень и пшеницу. Именно в какой-то области Ближнего Востока, возможно в самой Месопотамии, впервые стали широко применять орошение и впрягать в плуг быков. Гончарное ремесло и технологии обработки металлов зародились недалеко от Месопотамии. Прядение и ткачество, широко известные в доисторические времена, также были ремеслами, которыми занимались в Месопотамии до шумеров. И хотя все эти достижения были известны до прихода сюда шумеров, именно они были первым народом, познакомившимся с ними со всеми одновременно. И с тех пор жизнь для них (и для нас) стала немыслима без этой материальной основы. Все эти достижения, существовавшие еще до того, как шумеры достигли Месопотамии, они считали основой мирового порядка, установленного богом Энки.

Рис. 52. Пахота

Самые первые шумеры не пассивно принимали мировой порядок как неизменный во всех своих нюансах, а добавляли свои собственные изобретения и открытия к доисторическому наследию, которое дошло до них. На некоторые такие успехи в области техники нас наводят археологические находки, хотя один-два из них отражены и в шумерских мифах. Есть, например, миф о возникновении теневого садоводства, деревья сажали для того, чтобы дать овощам какую-то защиту от палящих лучей солнца Месопотамии и уменьшить эрозию почв.

Нам кое-что известно о сельском хозяйстве шумеров в 3-м тысячелетии до н. э. из одного древнего шумерского текста, который, подобно многим другим, был собран по кусочкам известным шумерологом С.Н. Крамером из Филадельфии. В этом тексте содержатся наставления в форме советов отца сыну. В основе следующего рассказа лежит самое последнее всестороннее исследование и перевод этого сочинения профессором Крамером, помещенный в его книге «Шумеры».

Когда человек начинал работать в поле, ему сначала надо было оросить его, но он должен был позаботиться о том, чтобы вода не поднялась слишком высоко. Когда вода уходила, на поле пригоняли быков в некотором подобии обуви, чтобы вытоптать сорняки. Эти быки, топчущие землю, оставляли ее поверхность очень неровной, и поэтому нужно было, чтобы на ней сначала мужчины поработали мотыгами, а затем при помощи волокуши, похожей, очевидно, на борону, выровняли бы ее.

Затем поле пахали при помощи двух видов плугов, затем боронили и рыхлили граблями. И в завершение все комки, которые еще оставались, разбивались молотками. Все это, очевидно, требовало значительного количества рабочей силы и тяжелого труда, и крестьянину в нашем следующем тексте советуют постоянно приглядывать за своими работниками. Эта часть работ должна была занимать полные десять дней, продолжаясь не только днем, но и при свете звезд.

Теперь поле было готово к севу. Сев осуществлялся при помощи плуга-сеялки, приспособления с вертикальным раструбом над плужным лемехом, установленным таким образом, чтобы семена могли попадать прямо на дно борозды. Рядом с таким плугом шел человек с мешком ячменя и должен был бросать семена через равные промежутки времени, удостоверившись, что они попадают на глубину приблизительно одного дюйма с половиной. По окончании сева поле еще раз разравнивали и разбивали все оставшиеся комки.

Как только ячмень начинал прорастать, крестьянину нужно было вознести молитву богине сельскохозяйственных вредителей и принять собственные меры к тому, чтобы отгонять птиц. Из всех возможных неприятностей на этом этапе – хотя в шумерском тексте нет упоминания об этом – для древнего крестьянина наихудшей была саранча. По мере роста всходы нужно было поливать три раза на стадиях, которые четко определялись высотой ячменного стебля. Третий полив должен был состояться, когда ячмень достигал своего полного роста. Это было несколько беспокойное время, и крестьянину приходилось внимательно отслеживать любые признаки появления грибкового заболевания, которое мы обычно называем «ржа» и которое отмечается покраснением пораженного растения. Если крестьянина эта опасность благополучно миновала, он теперь мог в четвертый раз полить свои посевы, что, как было подсчитано, увеличивало окончательный урожай на десять процентов.