Именно поэтому он был удивлен, застав свою сестру едва ли не в слезах.

– Что случилось, Кэтрин? Тебе кажется, что новый чайный столик слишком мал для всех леди, которых ты пригласила на чай в пятницу? – весело спросил он.

За истекшие два месяца Рис-Джонса не так уж часто можно было увидеть в мрачном расположении духа, и такие перемены очень порадовали его соседей.

– Перед твоим приходом я разговаривала с нашей экономкой, – Кэтрин не поддержала его шутливый тон.

– И чем она смогла расстроить тебя? – Филипп подвинул стул, нарушив идеальную симметрию, и присел напротив сестры.

– Я так боюсь этого бала! – пожаловалась мисс Рис-Джонс. – Когда я услышала обо всех этих приготовлениях, мне стало страшно! Мне кажется, я не справлюсь с обязанностями хозяйки – столько всего надо сделать! Я не запомнила и половины из того, что она мне сказала!

– Пустяки, Китти, у нас будет не так уж много гостей, и вместе мы, конечно же, справимся. И потом, среди наших соседей немало добросердечных леди, они поймут, что тебе трудно, и незаметно помогут исправить какие-то огрехи. Да и наша экономка привыкла готовиться к праздникам, когда родители были живы. Все, что зависит от нее, будет сделано в срок и с надлежащим усердием. Слуги, серебро, список блюд на ужин – все это не должно тебя беспокоить.

– Как бы я хотела, чтобы этот бал поскорее закончился! Жаль все-таки, что мы рассорились с тетушкой, она могла бы встречать гостей вместе со мной…

– Перестань, Кэтрин! Ты сама говорила, как сильно устала от насмешек Эвелин и бесконечной болтовни миссис Меллотт. Если ты позовешь их на помощь, тебе достанется роль бедной сиротки, недавно вышедшей из пансиона, и все гости позабудут, что настоящая хозяйка здесь – ты!

Филипп был прав, Китти уже представляла себе, как Эвелин выдвинется вперед и будет улыбаться входящим в бальную залу гостям, и ее, Кэтрин, никто и не заметит за плотной фигурой кузины. И все же девушке не хватало женской опеки, и сегодня она понимала это так ясно, как никогда прежде.

– Я недолго буду здесь хозяйкой, – она сказала это будто бы с облегчением. – Через несколько месяцев ты женишься на мисс Флоренс, и она станет управлять домом.

– Тебе не следует переживать еще и из-за этого, – Филиппу почему-то не хотелось говорить с сестрой о женитьбе, но он должен был ободрить Китти. – Мисс Флоренс так добра, она не будет обижать тебя, как Эвелин. Да я ведь еще и не сделал ей предложение, а ее отец навряд ли согласится на короткую помолвку, учитывая, как мало времени прошло…

Он не стал договаривать, Кэтрин и без того понимала, что он имеет в виду. Никто не знал, как мистер Несбитт относится к тому, что Рис-Джонс ухаживает за его дочерью, этот джентльмен не привык делиться с соседями подобными мыслями. Так что самому Филиппу, Кэтрин и даже Флоренс оставалось лишь строить предположения. Конечно, дочь задавала отцу вопросы о Рис-Джонсе, но мистер Несбитт отделывался ничего не значащими фразами вроде «Я еще не узнал его настолько, чтобы делать выводы» или «Кажется, он не подвержен дурным склонностям и умело справляется с делами, но это еще не все, что нужно для семейного счастья». Больше других было известно Джейн Соммерсвиль, но она не делилась своими сведениями ни с кем, даже с лучшей подругой, леди Гренвилл.

– Когда ты попросишь ее руки? – спросила Кэтрин.

– Через два-три дня после бала в нашем доме. На балу я хотел бы найти возможность поговорить с мисс Несбитт, она ведь может и отказать мне, зачем же тогда идти к ее отцу?

Китти была уверена, что этого не случится, мисс Несбитт испортила бы свою репутацию, отказав джентльмену, в чьем обществе на протяжении двух месяцев проводила столько времени, сколько позволяли приличия.

– Не думаю, что тебе стоит сомневаться в ее согласии.

Филипп поднялся на ноги.

– Постараюсь. А теперь я оставлю тебя, у меня есть кое-какие дела.

Кэтрин кивнула – ей еще нужно было написать несколько приглашений на бал, и чернильница-рыцарь ожидала ее на небольшом бюро возле окна вместе со стопкой красивой бледно-розовой бумаги.

Особенно приятно ей было писать приглашение мистеру Николасу Ченнингу…

Расставшись с сестрой, Рис-Джонс прошел в свой кабинет. На протяжении нескольких дней он испытывал смятение, которое никак не мог побороть, не мог забыться, отвлечься на повседневные дела.

– Скоро я узнаю, согласится ли Флоренс стать моей женой! Эта неизвестность гложет мое сердце, как те маленькие жучки, что испортили деревянные панели в бильярдной. А если ее отец не захочет отдать за меня свою дочь? Сможет ли она уговорить его, да и захочет ли?

Самый главный вопрос внезапно застрял у него в горле, и Филиппу пришлось откашляться.

А хочет ли он сам жениться на Флоренс? С каждой встречей она все больше напоминала ему Кэролайн, так, что это даже пугало. Милая, благоразумная, готовая с сочувствием выслушать любого, кто обратится к ней, мисс Несбитт являла собой натуру, способную занять место где-то посередине между Джейн Соммерсвиль и ее подругой Сьюзен, с недавних пор миссис Говард.

Его сердце билось радостнее, как только он встречался взглядом с Флоренс, но разум снова и снова вопрошал – будешь ли ты счастлив с этой девушкой? Как ни пытался, Филипп не мог забыть ту необыкновенную смесь нежности, восторга и страха, которую он испытывал, когда видел Полли.

О, он был уверен, что уже не любит ее, но тосковал по самому чувству, пытался удержать его в памяти, однако с каждым днем оно ускользало, оставляя лишь страх, который единственный из этого удивительного набора впечатлений не подвел его. Рис-Джонс так боялся потерять возлюбленную – и Полли не ответила ему взаимностью.

– Вряд ли мне суждено вновь пережить такую любовь, и это ощущение отравляет мне жизнь, делает раздражительным даже с Флоренс! – Филипп бродил от окна к окну просторного кабинета и не знал, как успокоиться. – А ведь я более искренен с нею, нежели с мисс Гринлоу! К бедняжке Кэролайн меня сперва привязал долг, желание исполнить волю отца, и лишь потом я оценил ее доброту и благоразумие. К мисс Несбитт меня сразу же потянуло всей душой, так отчего же я не могу успокоиться?

Еще не поздно остановиться, уехать куда-нибудь, не спешить связывать себя обещанием. На расстоянии он бы смог понять, насколько ему дорога Флоренс. Или их имена уже слишком прочно связаны в глазах знакомых? И невинная девушка пострадает из-за его слабости, станет жертвой сплетен и насмешек? Но не будет ли она страдать сильнее и дольше, если увидит, что он тяготится помолвкой, а затем и их браком?

«И как же я мог запутаться так быстро? Это жажда исцеления подвела, я и позабыл, что такие же сомнения одолевали меня, когда я попросил Кэролайн стать моей женой. И не мучаюсь ли я так оттого, что какая-то крошечная, подлая и жестокая часть меня испытывает благодарность судьбе за то, что я избежал женитьбы на Кэролайн? Так что же пугает меня больше – согласие Флоренс или ее отказ?»