– С Новым годом, – поздравил он.

– С Новым годом, – повторила она.

Что это за чувство? Была ли тому причина атмосфера праздника вокруг или просто компания этого человека, глаза которого сейчас горели иным огнем, нежели обычно, но оторвать взгляд было сложно.

Они не могли знать этого, но их мысли, словно две музыкальные дорожки, сошлись в унисон и заиграли одним безупречным дуэтом.

Было неясно, кто потянулся вперед первым. Возможно, одновременно и он и она. Легкий привкус алкоголя, что еще оставался на языке, придавал действиям раскрепощенности, освобождал головы от мыслей. Но обоих все же постигло секундное замешательство: «Какого черта они творят?» Вот только останавливаться не хотелось ни ей, ни ему. Пустые бокалы, что находились у них в руках, быстро нашли свое пристанище на журнальном столике, причем поставили их, не отстраняясь губами, не глядя, даже небрежно, без опаски разбить. Ладони девушки, перекрестившись, свисали с плеч парня; его же руки обхватывали ее талию, привлекая ближе к себе.

Инстинктивно, заглушив иные чувства и эмоции, пара опустилась на кровать. Он стянул одежду с нее, она помогла раздеться ему. Не обращая внимания на грохот фейерверков снаружи, он, ласково повалив на спину, принялся изучать тело девушки, выстраивая невидимую дорожку из коротких поцелуев, спускаясь ниже сантиметр за сантиметром, а та лишь наблюдала, не произнося и слова. Когда его язык достиг самой чувствительной точки, она вскрикнула – больше от удивления и неожиданности, чем удовольствия. Но и оно не заставляло ждать. Волны наслаждения проходили по телу с каждым новым движением. Девушка инстинктивно подалась вперед, теснее соприкасаясь с ним, на что тот принялся работать интенсивней, не забывая поглаживать грудь, живот, бедра. Она закричала, обхватив ногами его голову, задрожала и, наконец, обмякла. Девушка закрыла глаза и тяжело дышала, пытаясь перевести дух, и не замечала, что он продолжает целовать внутренние стороны бедер, переходя выше, словно возвращаясь по той же дорожке. Почувствовав это, она открыла глаза и повлекла его к себе, заключая в объятия и одаривая поцелуями. Отдалившись, девушка прошептала: «Давай». Он расположился сверху и, поддерживая за ноги, без спешки вошел. Медленный, неторопливый темп быстро дал нужный результат: в спальне прозвучали сладостные стоны. Постепенно толчки становились сильнее, стоны громче, и он, не удержавшись, снова прильнул к ней губами. Дыхание участилось у обоих – приближалось окончание. Отстранившись, он крепче взял за ее талию и сделал несколько сильных движений. Издав возглас, парень повалился чуть вперед, опираясь руками о кровать, девушка же, приподнялась и, не встретив сопротивления, повалила его на спину, забираясь сверху.

За окнами продолжали грохотать салюты.

***

Как я могла?..

Как я могла изменить Кире?

С Владом.

С мужчиной…

На кровати, которую делили так долго.

Я отвратительна. Ужасна.

Если мне сейчас так хреново, то, что будет с ней, когда она узнает?..

Ей будет больно. Я знаю. Знаю, как она отреагирует. Она возненавидит меня.

Я это заслужила.

Все кончено.

***

Вита лежала в темноте, прислушиваясь. Рядом сопел, смотря третье сновидение, Влад. Она не смотрела на него, не желала смотреть. Случилось страшное. Случилось непоправимое. Ледяной ужас охватил тело. Хотелось кричать от отчаяния. Прямо здесь. Прямо сейчас. Ощущение его тепла – от него сводило живот. Она никогда к нему ничего такого не испытывала. Ни к кому из мужчин! Что изменилось сегодня? Кто или что в этом виновно? Алкоголь? Влад? Или… она сама?

Девушку тошнило от осознания того, что ей понравилось! Понравилась его близость. Она давно не чувствовала себя такой слабой и беззащитной, ведомой человеком, которому доверяла. Ей не пришлось ничего делать – он делал все сам! Поначалу – слегка, а позже – грубее. Его внимание полностью акцентировалось на доставлении удовольствия ей.

Не выдержав, Вита встала и ушла в ванную. Там, включив свет, посмотрела на отражение своего обнаженного тела. Ей стало противно, обидно и горько. Она опустилась на колени – ноги отказались ее держать. Приложившись лбом к холодному покрытию раковины, Вита заплакала, повторяя проклятия в свой адрес. Так она просидела несколько минут, пока дверь ванной не открылась, и внутрь не залетел испуганный Влад, который и сам не удосужился что-либо надеть.

– Вита? – Он посмотрел на нее, голую, на коленях, всю в слезах и опустился.

Она не ответила, продолжая рыдать.

– Эй-эй. – Влад обнял Виту. – Успокойся.

Она пыталась его оттолкнуть, но сил хватало только на слабые удары кулаком в грудь. Тот не отступал, продолжая удерживать подругу.

Рыдания переросли в мучительные крики, в истерику, она едва понимала, где находится.

– Ненавижу! Ненавижу! НЕНАВИЖУ! – было не понятно, кому адресованы эти слова: ему? ей? обоим?

– Вита, успокойся…

– ТЫ НИХЕРА НЕ ПОНИМАЕШЬ, ИДИОТ! – теперь она определенно обращалась к нему. – Отстань от меня!

Он уже молча продолжал крепко держать девушку.

– УРОД! СУКИН СЫН! ХЕРОВ МУДАК!

Влад терпел весь гнев, что Вита на него обрушивала. Он все понимал. Понимал причину. И чувствовал свою вину. Произошедшее между ними – не случайность, но также и не что-то ужасное. Для него, во всяком случае: Вита – лучшая, с кем ему когда-либо приходилось быть. Бесспорно. Это было странно, так как он всегда считал, что подобным опытом его подруга обделена, однако факт есть факт – в постели она знала, чего хочет. Самое удивительное, что ему не требовались слова – ночью она «общалась» с ним языком тела, чем он непременно воспользовался.

Но в данный момент Вита изъяснялась буквально.

– Я убью тебя! Отпусти!

Влад этого делать не собирался и продолжал ждать, когда истерика спадет. Бить, она уже не била, лишь слабо пыталась вырваться. Но вскоре все-таки сдалась – девушка ослабла и опустила голову ему на плечо.

– Что я ей скажу? – сквозь слезы спрашивала она то ли себя, то ли его.

– Давай пока не будем об этом.

На холодном кафеле в ванной в неглиже две фигуры прижимались друг к другу, пока на улицах не стихали ночные празднества.

***

Мне не будет прощения.

Я его не заслуживаю.

Не будет…

Катастрофы – это поразительное зрелище; поразительное по своей немыслимой разрушительности. Они привлекают. Завораживают. Лишают дара речи. Природные и созданные человеком. Теракты, цунами, извержения вулканов. Разный масштаб, но одно значение – на это человек может смотреть, как олень, внезапно выскочивший на дорогу перед фурой: время замедляется, глаза замирают – внимание на одной точке. Они смотрят на боль, страдания, смерть и видят в этом – пусть неосознанно – истинную красоту разрушения, сметающую все на своем пути, превращая в прах.