Никто не знает, о чем думали те, кто оказался в эпицентре подобного ада, кроме тех случаев, когда человек – невероятным чудом выживший – делится своими мыслями на камеру или журналистам, что берут интервью. Остальные же, кто наблюдал за всеми этими событиями перед телевизором или монитором, наверняка задумывались о том, как им повезло не оказаться в этот момент там.

Больше всего на свете Вита желала именно этого. Чтобы это оказалось записью, проигрываемой на мониторе. Чтобы она, посмотрев, могла сказать: «Фух! Хорошо, что меня там не было!».

То, что она видела перед собой, не было ни крушением Башен-Близнецов, ни взрывом ядерной бомбы, но земля под ней все равно содрогалась.

Лицо Киры. Одна эмоция следует за другой, причем так быстро, что не успеваешь распознать одну – как за ней приходит другая: от «Это твоя очередная дурацкая шутка?», до понимания всего происходящего, на смену которого, не желая стоять в стороне, приходят боль, гнев и отчуждение.

– То есть… ты хочешь сказать, что… после того как мы поссорились… затем помирились… после всех твоих слов… стоило мне уехать на несколько дней… ты прыгнула в койку с этим…

Кира не договорила. Не смогла. Прошло всего десять минут, как она вернулась, и, вместо ожидаемого радостного приветствия от Виты, наткнулась на виноватое выражение лица. Та усадила Киру на кровать со словами, явно заученными, чтобы не сбиться: «Мне нужно тебе кое-что сказать».

Вита стояла в полуметре. Она не падала на колени, не просила о прощении, она знала, что сейчас это не принесет ничего, кроме еще большего вреда. Хотя, казалось бы, куда уж больше?

– Кира, я… – собравшись с силами, продолжила Вита, но строгий голос оборвал на полуслове:

– Вы сделали это здесь?

– Я…

– Отвечай! – подняла голос Кира, не смотря в сторону девушки.

– …Да. – Вита не смогла найти в себе силы посмотреть на любимую.

– Замечательно, – из Киры вырвался нервный смешок. – Просто замечательно. Ты не просто изменила мне, но и сделала это на моей кровати. Прелестно! – Она замолчала. Наступила тревожная тишина.

Тут Вита поняла, что все сейчас закончится. Вся их история подходила к концу. Хэппи—энда не будет, тушите свет.

– Проваливай отсюда, шлюха.

Кира произнесла эти слова с непостижимым спокойствием, за которым ощущалась холодная, как айсберг, злость. Вита ожидала криков, рукоприкладства, но не этого – такой тон приносил намного больше боли и кровоточащих ран. Он означал одно: «Ты для меня никто».

В глазах выступили слезы. Вита стояла как вкопанная, не осознавая, что надежда умерла окончательно.

– Ты меня слышала? – спросила Кира, так и не удостоив Виту взглядом. – Проваливай.

Девушка начала переступать с ноги на ногу, не решаясь, боясь сдвинуться с места.

– Собирай вещи и вали ко всем чертям из моего дома, – добивала свою уже бывшую девушку Кира.

Вита громко шмыгнула носом, слезы ручьем покатились по щекам, но перечить не стала, а только молча подошла к шкафу-купе, где лежала походная сумка и небольшое количество одежды. Она собиралась быстро, не сортируя, а просто скидывая все вещи в одну кучу. Вита не оборачивалась на Киру – она страшилась увидеть обращенную к ней ненависть у столь горячо любимого человека – и продолжала лишь сильно втягивала воздух через нос.

Застегнув молнию, Вита взялась за ручку и подняла сумку. Но никуда не пошла. «Это неправильно, – пульсировало в голове, – так не должно закончиться!» Она бросила сумку, отчего та плашмя приземлилась на пол, развернулась к Кире и села перед ней на колени, снова, как уже делала некоторое время назад.

– Дай мне еще один шанс, – сквозь рыдания говорила она. – Один шанс! Я… я допустила ужасную, чудовищную ошибку… но я сделаю все, чтобы ее исправить. Хочешь… хочешь, я перестану видеться с ним, пошлю его куда подальше, порву с ним любые контакты, хочешь? Я сделаю это! Обещаю тебе! Просто дай мне шанс!

Вита не посмела прикоснуться к ней, не сейчас, когда Кира сидела и не обращала на нее ни малейшего внимания. Она сидела и терпеливо ждала, пока та не повернет голову.

– Ты так ничего и не поняла, да?

Кира наконец взглянула ей в глаза. В них не было ни игривого огонька, ни доброты, ни ласки; ничего того, что Вита всегда могла прочитать в них. Отвращение, гнев – и больше ничего. Словно перед ней другой человек.

– Я не желаю тебя больше видеть.

Приговор подписан, добро пожаловать на эшафот.

***

– Отстой!

Это не первый негативный выкрик. И не самый оскорбительный. Но почему-то именно его услышала Вита, когда стояла за микшерным пультом.

Вполне обычный «рабочий» вечер: она, как ей казалось, проигрывала все те же треки, ничего не меняя, не внося и щепотки новизны. «Простой отыгрыш – и все» – так она планировала, не замечая, что совершает поистине детские ошибки.

А вот посетители приметили их сразу. Поначалу мало кто обращал внимание на маленькие недочеты, но вскоре пошли действительно явные, режущие слух переходы от одной дорожки к другой – и тут уже толпа начала негодовать. «Где нормальный музон? – кричали некоторые, – какого хера ты творишь?»

Вита их не слышала. И дело даже не в наушниках, что были на ней. Просто это не приносило должного удовлетворения. Ей хотелось, не заморачиваясь, прийти, отыграть положенный сет, получить деньги и уйти домой. Ничего более.

– Отстой!

Она подняла глаза с пульта на толпу, выискивая кричавшего. Им оказался молодой паренек лет восемнадцати, одетый, как ему казалось, модно и стильно.

– Да пошел ты на!..

Голос достаточно громко отразился от стен клуба, потому как музыка, игравшая мгновение назад, прекратилась. Сотни голов устремили взор в сторону девушки-диджея.

– Да идите вы все на!..

Она швырнула наушники на панель и быстро спустилась в служебное помещение, где находилась верхняя одежда. Пока она натягивала пуховик, к ней подошел Кирилл. Вид у него был не столько взбешенный, сколько озадаченный.

– Ты что творишь? Совсем рехнулась? Материться на публику! Один из этих дебилов завтра – а может уже сегодня – выложит в сеть твои маты! Ты понимаешь, как это отразится на репутации клуба? – Он замолчал, ожидая ответа, но увидев, что Вита не обращает на него внимания, повысил голос: – Ты мне будешь отвечать или как?

– В жопу эту публику и этот клуб. – Вита уже оделась и собиралась выйти через черный вход, но Кирилл выпалил ей в спину:

– Да ты совсем обнаглела, я посмотрю! Забываться начала? Ну конечно – к хорошему быстро привыкаешь! Вот только одна загвоздка – больше ты нигде не нужна. Хочешь свалить? Пожалуйста – вали! Обратно потом не просись.

Она молча вышла из здания и удалялась прочь быстрым шагом, едва не переходящим в бег.