Вот как это было.

Мы просыпаемся в темноте, в холоде, в сырости и широко раскрытыми глазами впитываем летние дни и звучащий где-то вдали смех. Мы смотрим по сторонам и не можем понять, почему мир забыл о нас, ведь мы тонем у всех на виду.

Я нашла этот журнал, пока сидела в кабинете школьного психолога, чтобы обсудить мои планы на после окончания школы. Но сложно было думать о будущем, когда ты со своими острыми зубами преследовала меня как тень и пожирала.

Листовка,

у себя в голове я придумываю истории, чтобы вытеснить темные мысли, которые шепчутся, толкаются и играют на моих нервах.

Как-то я шла в толпе по школьному коридору, писала рассказ в голове, остановилась, подняла взгляд и увидела тебя. Словно выстрел, ты отпугнула тень. Всего на миг. Но этого оказалось достаточно. Ты была ничем не примечательна. Блестящий лист бумаги формата А4, но я влюбилась в тебя. На тебе было изображено здание университета с красивыми белыми колоннами.

Я посмотрела на тебя и почувствовала себя… дома. Я сорвала тебя со стены. Теперь ты принадлежала мне.

Август,

в тот же день я приклеила листовку к внутренней части дверцы моего шкафчика. Я посмотрела в Интернете фотографии университетского городка, прочитала и перечитала информацию на официальном сайте. Я трогала пальцами слова «Колумбийский университет». Это был престижный вуз. Казалось, на кусочке блестящей бумаги размером А4 были заключены все мои мечты. Литературное искусство, видение, свобода творчества, сила, непревзойденные писатели. Каждое слово было подобно разряду молнии, который бил прямо мне в сердце.

Ночью в своей комнате я закрывала глаза и представляла, как получаю письмо о зачислении, беру рюкзак и сажусь на поезд до Нью-Йорка. У меня могло получиться. Я знала это. Я была так счастлива, что даже не обращала внимания на свежий синяк у себя на спине или на то, что мама снова плакала в ванной прошлой ночью. Я буду свободной! Я считала дни до этого момента.

– Земля вызывает Элли! Земля вызывает Элли!

Ты стоял прямо за мной, и я повернулась, потому что была слишком счастлива, чтобы тебя игнорировать. Хотя последние пару недель у меня это отлично получалось. В коридоре я надевала наушники, в классе притворялась, что делаю конспект. На уроке мисс Хупер ты сидел далеко от меня, хотя рассадка была свободная. Ты сидел на другом ряду и дальше от учителя.

Ты пересел туда еще в те времена, когда мы были лучшими друзьями. Классе в четвертом. Ты стал занимать задние парты, и поначалу я обижалась. Мне казалось, я тебя теряю, но, как только звенел звонок, ты галопом подбегал ко мне, и мы вместе шли на следующий урок.

Ты пытался так делать и после урока мисс Хупер, но когда звенел звонок, я тут же подходила к ее столу и спрашивала ее то о комментариях к моему эссе, то о том, куда лучше поступать, если я хочу стать писателем.

Я нашла свой талисман. У мисс Хупер были книжки, у мистера Джеймесона – наука, а у меня – Колумбия.

Ты несколько секунд просто смотрел на меня, поражаясь моей лучезарной улыбке.

– Давно я не видел, чтобы ты так улыбалась.

– Я знаю, куда хочу поступать! – Я ткнула пальцем в листовку.

Ты перевел на нее взгляд и прочел надпись.

– Колумбийский университет? Нью-Йорк, значит?

– Да! – Я практически достигла уровня энтузиазма мистера Джеймесона. – Я прямо сейчас начну готовить документы. Хочу отправить их пораньше.

Ты смотрел на меня с нежной улыбкой.

– Ты поступишь.

Твои слова укрепили мою уверенность в том, что все возможно. У тебя за ухом был заложен карандаш, а на джинсах красовалось пятнышко оранжевой краски. Я представила тебя в костюме и галстуке, и на секунду мне стало тоскливо. Грустно было думать о том, что мазки твоей кисти больше не будут украшать этот мир.

– Ты тоже.

Ты моргнул.

– Я? Поступлю в Колумбию?

– Ты должен сказать родителям. – Мне не пришлось объяснять, что я имею в виду. Твои губы сложились в «о» – ты все понял. – Я просто подумала, что… если у нас есть шанс, мы должны сделать все, чтобы быть счастливыми.

Ты закусил губу и отвернулся от меня.

– Скажи мне прямо сейчас, что ты хочешь поступать на бизнес-факультет. Скажи мне, и я от тебя отстану.

Ты посмотрел на меня. И не сказал ни слова.

Депрессия,

с тобой было очень непросто. Мне хотелось отмыть тебя дочиста, натереть до блеска, чтобы тебе не казалось, что ты гниешь у меня внутри. Мне хотелось приложить все усилия, чтобы ты исчезла с лица Земли. Мне хотелось захлопнуть дверь перед твоим носом, когда ты приходила ко мне. Иногда я находила в себе силы и поступала именно так. Я закрывала тебя в подвале. Криками я заставляла тебя подчиняться. Я заманивала и запирала тебя в шкафу. Я делала вид, что ты не такая уж страшная и что все в порядке.

Но ты могла настичь меня, когда я была не готова, когда меня уже не держали ноги, когда у меня не хватало воздуха в легких, чтобы кричать, сил, чтобы отбиваться, энергии, чтобы притворяться. Ты брала меня на руки и уносила далеко-далеко. Ты покусывала кончики моих пальцев, маячила у границ поля зрения, как призрак, у которого остались незавершенные дела. Я была твоим незавершенным делом. Со мной ты не победила, а проигрывать ты не любила.

Именно поэтому я придумывала миры, чтобы уноситься вдаль, мечтать, фантазировать, воображать и какое-то время верить в то, что это реальность. Это помогало мне собраться с силами, чтобы встретиться с тобой и победить.

Когда я начала писать эссе для приемной комиссии Колумбийского университета, я выдала все наши секреты, потому что на бумаге ты не могла меня сломать.

Отец,

я вбежала по ступеням крыльца и пролетела сквозь дверной проем. Открывшаяся возможность опьянила меня. Мне хотелось взбежать по лестнице в свою комнату и делать бумажных ангелов из распечаток с информацией о Колумбии, которые я сделала в школе за день до этого. Я уже подходила к лестнице, когда услышала твой голос, доносящийся из гостиной:

– Элли.

– Да, отец?

Прошуоставьменявпокоепрошуоставьменявпокое.

– Иди сюда.

Я вошла в гостиную уже без улыбки на лице. Я тут же почувствовала себя маленькой. Я сразу же испытала страх. В этот же миг мне захотелось бежать.

Я стояла молча.

Ты сидел, держа в руках стопку бумаг. Ты откинулся на спинку кресла.