– Вижу, что знаешь.

– Пасть захлопни! – крикнула Лара, топнув ногой. – Мне звонили из банка. В тот же вечер, как ты исчез. Они тебя вычислили. По карте. Они требуют немедленно всё вернуть. Почему ты не брал трубку?

Сколько информации! Она меня будто через мясорубку прокручивала.

– Погоди, дай отдышаться.

– Кто это тебя привёз? Что за гондоны?

– Мои…

Я задумался.

– Мои соратники.

– Что ты мелешь? Где деньги? Почему ты убежал, когда я тебя звала на улице? Ты знаешь, что нас обворовали? Это ты?

– Слишком много вопросов. Мне и на один-то сложно ответить, – сказал я.

– Где деньги?

– Следующий вопрос.

Лара несильно пнула меня по рёбрам. Ночнушка всколыхнулась, и я мельком увидел краешек её вагины. Она была без трусов.

– С деньгами я разберусь. Это не проблема, – сказал я и даже на секунду поверил в то, что говорю. Впрочем, секунда быстро пролетела.

– Кто нас обворовал? Дверь открыли ключом. Взлома не было. Менты всё осмотрели. Очень аккуратно сработано.

– Что украли? – спросил я.

– Золото.

– Золото?

– Да, мой запас золота. Два колечка, часы, цепочку, браслет, серёжки.

– Мать моя!

В этот момент я представлял, как распиливаю моего бывшего дружка Гену бензопилой на две части.

– Это не всё. Ты думал, это всё? Нет. Украли пятьсот долларов. На отмазку Владика от армии.

– Дело такое, – сказал я. – Я потерял паспорт и ключи от квартиры. Похоже, их нашёл какой-то подонок. Я разберусь, не волнуйся, милая.

– С работы тебя выгнали?

– С той работы я сам ушёл. Но работа у меня есть.

– Какая? Пить и блядством заниматься? Свою семью подставлять?

Семью? Странное слово. Никогда так о них не думал. А они обо мне?

– Лариса, милая, я со всем разберусь, – сказал я. – Это просто. Деньги есть. Сил полно. Мне помогут. У меня много друзей.

– Ни разу никого не видела.

– Ну зачем тебе их видеть. Утром я схожу в банк, всё улажу, верну деньги, потом найду воров. У меня есть связи. Ты же знаешь, я бывший бандит. Но хватка осталась. И ниточки есть.

Лара вдруг развернулась и вышла с кухни. Дала мне передышку. По-моему, первый раунд завершился моей трудной победой. Я услышал журчание в туалете, повалился на бок, дотянулся до холодильника и достал вино. Когда супруга вернулась, я снова сидел как ни в чем не бывало и сжимал зубы, чтобы опять всё не выплеснуть.

– Теперь главное, – сказала Лара. – Ответь мне. Эти люди сказали, что ты блядовал где-то.

– Какие люди? Из банка?

– Какого ещё банка! Те, что привели тебя. Один сказал, что ты блядовал где-то. Это правда?

Я смотрел на свою жену и не верил ушам. Да и глазам я тоже не верил. Куда делась эта валькирия, готовая растоптать меня, как клопа? Вместо неё стояла смертельно обиженная женщина, уставшая, со слезами на глазах. Неужели это для неё важно? Больше того, неужели это для неё главное? «Ври ей, мудозвон!» – прокричал из могилы папаша. Ну, он такие вопросы всегда решал легко. А я чем хуже?

– Они пошутили, – сказал я.

– Нет, не пошутили, я по глазам вижу, что не пошутили, – ответила Лара. – У тебя бесстыжие глаза.

Тут она ошиблась. На самом деле мне стало стыдно. Когда это было в последний раз? Может, во втором классе школы, когда обмочился на уроке математики? Почти незнакомое чувство, давно забытое. Будто тебя судят, а судья ты сам. Смотришь в его, то бишь свои глаза, и хочется умереть на месте.

– Убирайся, – сказала Лара. – Пошёл вон! Вали! Катись! Сгинь! Исчезни!

Использовав все синонимы, она добавила:

– Завтра я подаю заявление на развод. И надеюсь, больше тебя никогда не увижу.

Второй раунд я проиграл. Причём нокаутом. Я поднялся и пошёл к двери. На пороге остановился и сказал:

– Утром пойду в банк и со всем разберусь.

– Меня не волнует, что ты будешь делать, – ответила Лара, толкая в спину.

Потом она захлопнула дверь. Я посмотрел на часы. Начало седьмого. В подъезде было тепло. Я спустился этажом ниже и сел на ступеньки. Поискал по карманам сигареты. Вот главная беда. Я имел полную сумку денег, но так и не удосужился купить сигарет. А теперь уже поздно что-то исправлять. В карманах было пусто.

Идти было некуда. От вина я расслабился и уснул, сидя на ступеньках. Перед тем как уснуть, я собирался всё обдумать, но ничего, конечно, не обдумал. Меня всё ещё грызло чувство стыда. Я подумал о Ларе. По сути, она не такая уж и плохая. Не идеал, конечно, но где в этом мире сыщешь идеал? Вот только, похоже, я всё упустил. Надо было как-то исправлять ситуацию. Но как? Мой внутренний голос, если он вообще существовал, помалкивал.

Сквозь сон я слышал, как мимо то и дело ходят люди, иногда задевая меня коленями. Я вяло отбрыкивался:

– Полегче с копытами.

Потом кто-то, стараясь не дышать, шарил у меня в карманах. Там было пусто, не было даже фантиков и хлебных крошек, поэтому я не мешал. Снилось, что я на море. Сон был зыбкий, и я боялся его вспугнуть. Вода, пенясь, подкатывала к моим ногам, в небе носились чайки, а на горизонте застыл парусник. Всё было прекрасно. Пока я не проснулся. На меня снова накинулось осознание сделанного. И похмелье вернулось. Стало тошно, как никогда. Я сидел на ступеньках и разглядывал свои новые ботинки. Хоть это осталось. Только куда мне идти этими ботинками? Никому я теперь не нужен. Даже себе не нужен. Без денег ты – ничто. А что есть деньги? Резаная бумага с картинками. Причем зачастую очень странными. Взять купюру сто рублей. Там изображён мужской член. Конечно, не только он, но и он там тоже присутствует. Что бы это значило?

Я услышал шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Ни минуты покоя. Я встал, отряхнулся и двинулся навстречу. Через пролёт мне попался участковый, старший лейтенант Денисов. Года полтора назад мы встречались по одному неприятному поводу. Как-то ночью некий ухарь поснимал колпаки со всех машин, припаркованных во дворе, и Денисов решил меня на это дело раскрутить. Ничего у него не получилось. В ту ночь я отдыхал в вытрезвителе. Железобетонное алиби.

– А я к тебе как раз, – сказал Денисов, снимая фуражку. От головы у него шёл пар.

– Я занят, – ответил я.

– Ты не шути так. А то я расстроюсь. Пойдём, поговорим.

– Куда?

– Можно к тебе, но лучше ко мне.

На улице я увидел старика-дворника. Спросил у него закурить. Дворник дал мне овальную без фильтра и поднёс горящую спичку.