Через несколько минут на моем балконе Валид с Шуджой. Сидят напротив меня, сведя на переносице свои темные брови.

– Рассказывай, Валид. Ты был здесь, когда принимали поставку от Малиха.

– Был. Заид, Лутфия хотела выгнать девушку, но та напросилась остаться в качестве служанки. Одна как раз вышла замуж и уехала, так что Амира ее заменила. – Молча слушаю, никак не реагируя, потому что, если начну, моих помощников вынесут отсюда без голов, а я слишком дорожу ими. – Я знаю, что мы тебе не сказали, прости. Сейчас понимаю, что допустил ошибку, но тогда у тебя было слишком много забот, чтобы возиться еще и с какой-то девкой.

– Она не девка, – произношу тихо. – Это мой подарок от Айрата и способ держать в напряжении Эмира. Если вы не понимаете ничего в этом бизнесе, то просто выполняйте мои приказы.

Я дышу так тяжело, что грудная клетка, кажется, способна разорвать натянутую ткань тонкой футболки. Ноздри ходят ходуном. Это единственное, что выдает сейчас мои истинные эмоции, но моим помощникам хватает и этих невербальных знаков, чтобы осознать степень серьезности проблемы.

– Мы выполняем. То, что она не просто так появилась в твоем доме, стало еще одним аргументом в пользу того, чтобы ее оставить. Снаружи никто не знает, в каком положении девушка живет здесь. Эмир вполне может думать, что она наложница.

Я прищуриваюсь и смотрю в глаза Валида. Мог бы убить взглядом – от него уже осталась бы лишь горстка пепла.

– Правда? Значит, ты уже позаботился о том, чтобы каждый клоп в этом доме держал информацию в секрете? Может, накинул платки на болтливые рты слуг и наложниц? Я не хочу задавать тупой вопрос, но он прямо щекочет мне язык, Валид. Почему ты не пришел с этим ко мне? Почему не оставили девушку в гареме, чтобы сделать вид, что она моя наложница? Чтобы вся информация, выходящая из этого дома, была максимально правдивой?

– Вряд ли кто-то выносит отсюда информацию. Вы же знаете, что с каждым человеком, находящимся в доме, проводится беседа.

– С каждым, – констатирую я с сомнением в голосе. – А теперь пораскиньте своими мозгами. Я Эмир. У меня забрали игрушку, которую я так сильно хотел. И кто забрал? Тот, кого я больше всего ненавижу. Тот, из-за кого я не могу обрести полный контроль над сферой работорговли. Что я буду делать? Землю носом рыть, чтобы вернуть себе эту игрушку. Но ровно до того момента, пока не узнаю, что игрушка-то порченная. Куклу поломали еще до приезда. И скажите мне теперь, в чьих руках преимущество? Эмиру будет достаточно в правильной компании озвучить то, что девушку, которую везли в мой гарем, изнасиловал мой же проводник. Я молчу о репутации. Спрошу только об одном: вы отдаете себе отчет, что будет дальше? Что заткнулись?! Языки отсохли?!

– Заид, тебе везут замену, – произносит Шуджа, и я перевожу на него взгляд, которым мысленно вонзаю в него кинжал раз за разом, пока он дергается в конвульсиях, принимая каждый удар.

– Еще одна дочь Айрата? Может быть, она похожа на Амиру? Или ее везет кто-то, кроме Малиха? Скажи мне, Шуджа, что сделали с шакалом, который изнасиловал мою будущую наложницу?

– Мы как раз хотели завтра обсудить это с тобой.

Тяжело вздыхаю и на секунду прикрываю глаза, чтобы не начать убивать.

– Так кто везет замену? – не даю ему развить мысль.

– Гассан.

Я киваю. Это преданный мне человек, который не допустит таких ошибок.

– Я хочу, чтобы этот пес Малих почувствовал все то, через что прошла Амира, только в десять, а то и в двадцать раз больнее. Все самые извращенные пытки, которыми вы владеете, должны быть применены к нему. Его прихвостни… раз они решили молчать, то пусть замолчат навечно. Судя по всему, языки им не нужны. Смотреть на то, как вы будете воплощать приказ в жизнь, не буду. Но последнее слово этому псу должен сказать я, понятно?

Мои помощники синхронно кивают.

– Что делать с девушкой? – спрашивает Валид.

– Верните родителям с моими извинениями и приданым. Подыщите мужа. Достойного человека, который не будет ее обижать.

Они переглядываются, а потом растерянно смотрят на меня.

– Что еще? – рявкаю я, не выдержав.

– Некому возвращать.

– Не понял?

– Ее родители мертвы.

– В каком смысле? Еще несколько дней назад я сам разговаривал с Айратом.

– Эмир убил его за то, что он ослушался и отправил дочку к тебе.

И снова вокруг повисает звенящая тишина. Даже небольшой ветерок, который гулял до этого по балкону, кажется, стих. Я пока не понимаю, какие чувства испытываю, потому что приучил себя ничего не чувствовать, но внутри отчего-то все стягивает тугим узлом. Я думал, что мне чужда жалость, но такой судьбы, как у этой девочки, я бы никому не пожелал.

– Подыскать мужа? – разрывает тишину Валид. – Можно…

Я резко поднимаю руку, прерывая его, и он замолкает.

– Оставьте в гареме.

– Наложницей?

Думаю. Думаю. Думаю.

И наконец киваю. Если уж на моей доске кто-то переставил фигуры, мне просто придется приложить немного больше усилий, чтобы выиграть эту партию.

– Да. Пускай все видят, что она не просто наложница, теперь она моя фаворитка. Девочке закройте рот, пусть не болтает о том, что происходит в моей спальне. Каждый вечер она должна готовиться и приходить ко мне. Ночевать будет тоже здесь. Я хочу, чтобы каждая собака лаяла о том, что у Заида новая фаворитка, и имя ей – Амира. Что я благосклонен к дочери Айрата, и она – моя самая большая ценность.

– Будет сделано, – отвечают в один голос Валид с Шуджой.

Я встаю, и они тут же вскакивают со своих мест.

– Пришлите ко мне Аделу и свободны, – отдаю последний на сегодня приказ и, заложив руки за спину, снова поворачиваюсь к звездам.

Сегодня мне предстоит еще многое обдумать, но перед этим я хочу сбросить напряжение, чтобы очистить голову. И моя фаворитка подойдет для этого лучше всего.

Не могу успокоиться, захлебываюсь слезами. Голову распирает от боли, немеют пальцы, а ноги совершенно меня не держат. Сжавшись в комок, я забилась в дальний угол хамама. Как только вышла из спальни господина Заида, сразу побежала сюда, потому что показаться сейчас на глаза кому-то из девушек просто не смогу. К счастью, уже настолько поздно, что никто сюда не войдет, и у меня есть время пережить боль и страх. Господин Заид не был груб и не пугал меня – уж точно не намеренно, – просто каждое из его действий будило воспоминания о том, что вытворяли руки Малиха. Успокоившись примерно через час и умывшись холодной водой, я медленно, шатаясь, добредаю до своей комнаты и в темноте укладываюсь спать, стараясь шорохом не разбудить остальных девочек. Я настолько вымотана, что тут же проваливаюсь в сон и просыпаюсь уже утром.