Сегодня я особенно усердно учусь танцевать, особенно внимательно слежу за фаворитками господина, чтобы перенимать жесты, мимику. Чем-то же они ему понравились? Что-то же привлекло его в них? Значит, и мне нужно научиться так вести себя, чтобы он обратил на меня внимание.

– Ты сегодня какая-то странная, – говорит Инас, взяв меня под руку, когда мы выходим из комнаты для занятий.

– Долго спала. Может, поэтому?

– О, тебе господин Заид спать не давал? – спрашивает она с улыбкой. – Я войду? – кивает она на дверь моей комнаты.

– Конечно. – Подруга мне сейчас не помешает.

Мы заходим в комнату и устраиваемся на подушках, а уже через минуту появляется Тина.

– Нести ужин?

– Я думала поужинать со всеми, но, пожалуй, поедим тут втроем.

– Хорошо, – отвечает она и выходит из комнаты.

– Втроем? – спрашивает Инас. – А кто будет третьей?

– Тина.

Она склоняет голову набок.

– Будешь дружить со служанкой?

– Еще пару дней назад я сама ею была, забыла? Кто знает, кем станет Тина завтра.

– Ты дашь ей шанс стать фавориткой?

Я перестаю улыбаться.

– Господин Заид больше не будет спать ни с кем, кроме меня.

– Я бы на твоем месте не была так уверена, – ехидно замечает Инас.

– Только ты не на моем месте.

Я уже жду, что она обидится, но Инас фыркает, а потом смеется.

– Никто не хотел бы оказаться на нем.

– Это точно, – задумчиво заключаю я.

Мне бы хотелось, наверное, послать всех и остаться одной, чтобы тщательно обдумать свое поведение с господином. Но тогда во мне снова взыграет страх, а от него-то как раз я и пытаюсь избавиться. Так что оставляю в своей комнате подругу с ее острым языком, и мы принимаемся болтать о всяких пустяках, коротая время до вечера и прервавшись только на ужин.

Прикрываю глаза и, сделав глубокий вдох, вхожу в комнату господина. Он сидит в кресле, сложив ногу на ногу, и читает книгу. Поднимает взгляд, от которого волоски на теле встают дыбом. Медленно прослеживает каждый миллиметр моего тела, от кончиков пальцев ног до макушки. Я надела пеньюар, подаренный им, и мне не терпелось увидеть его реакцию. А теперь у меня дрожат коленки, настолько она мощная, буквально сшибает с ног. Мы оба молчим, почему-то слова сейчас кажутся лишними. Словно они могут сломать искрящую атмосферу между нами. Господин Заид откладывает книгу на полку, а потом выпрямляется в кресле и широко расставляет ноги. Он трет указательным пальцем нижнюю губу, оценивающе меня осматривая, а потом манит к себе тем самым пальцем. Я плавлюсь под его взглядом. Внутренности содрогаются от страха, но внизу живота все же разливается волнующее тепло.

Я подхожу ближе и ближе, пока мои колени практически не касаются коленей хозяина. Но он еще раз дергает пальцем, показывая, что этого недостаточно, и мне приходится встать между его разведенных ног. Я натянута как струна, но отчего-то не испытываю дикого ужаса. По взгляду господина вижу, что будет дальше, осознаю это, но голова словно в тумане. Она кружится то ли от предвкушения, то ли от неведомого мне ранее чувства возбуждения.

Господин подается вперед, и внезапно его ладони ложатся мне на икры, заставив меня вздрогнуть. Они медленно начинают скользить по моим голым ногам, и я застываю, словно мраморная статуя. Он смотрит мне в глаза, пытается успокоить взглядом, и, надо признать, ему это даже немного удается. Я начинаю дышать ровнее, хоть сердце и продолжает таранить грудную клетку. Нырнув под ткань, ладони скользят выше к коленям, пальцы словно ощупывают кожу, гладят ее, выше и выше, пока практически не достигают попки. Сцепляю зубы и, раздувая ноздри, тяжело и резко втягиваю воздух. Я все выдержу, я смогу. Это ведь единственная возможность наказать всех, кто меня обидел.

Господин Заид притормаживает, только медленно поглаживает кожу большими пальцами и снова смотрит на меня тем же взглядом, который помогает мне немного прийти в себя.

– Почитай мне, Амира, – низким хрипловатым голосом говорит он и, не глядя, одной рукой берет отложенную книгу, чтобы протянуть ее мне. Я перехватываю ее дрожащими пальцами, но Заид не отпускает. – Сначала сними с себя все.

– Полностью? – шепчу я.

Он кивает, на мгновение прикрыв глаза. Я шумно выдыхаю, а потом сбрасываю с себя халат и, задержав дыхание, стягиваю сорочку, оставаясь стоять перед ним совершенно обнаженной.

– Обувь, – коротко приказывает он, и я вынимаю ноги из бабуш, а потом отбрасываю их в сторону. На мне остались только серьги, кольцо и браслеты на щиколотке.

– Читай, – господин снова протягивает мне книгу, не переставая пожирать глазами мое тело.

Стараюсь сосредоточиться на страницах, но все равно чувствую этот взгляд. Он проходится по моей коже, буквально придавливая меня неподъемной тяжестью и вызывая внезапные вспышки какого-то совершенно не объяснимого удовольствия. Я кое-как беру себя в руки и начинаю читать. Голос дрожит, как и колени, но я стойко держусь, словно вросла пятками в пол, а позвоночник привязан к столбу. А потом моей кожи снова касаются горячие ладони, они поднимаются выше по бедрам, ведут по низу живота, заставляя его вздрагивать, и останавливаются под грудью. Господин как будто прочерчивает под ней контуры полушарий, но самой груди не касается. У меня останавливается дыхание, хоть грудь и ходит ходуном.

А потом происходит нечто, чего я точно не ожидала: губы господина Заида касаются моего живота, и я снова вздрагиваю. Он ведет ими из стороны в сторону, оставляя слегка влажную дорожку, и это так волнительно и необычно. Ощущения, которых я не испытывала ни разу в своей жизни. Выше и выше, а потом вниз, он высовывает язык и обводит им вокруг пупка, щекоча чувствительную кожу. Затем движется еще ниже, и я сбиваюсь. Не могу читать, когда его язык вырисовывает узоры в миллиметрах от самого чувствительного места. Разве можно сосредоточиться в такой обстановке?

Я замираю, когда губы господина касаются меня прямо… там! Мои глаза мгновенно расширяются, а дыхание сбивается. Даже сердце, кажется, замерло, зато внизу живота кровь начала курсировать в ускоренном режиме. Я сама не замечаю, как книга медленно отъезжает в сторону, и я встречаюсь с темным суровым взглядом.

– Продолжай читать, – приказывает он, всего на мгновение оторвавшись от моей кожи. – Ноги шире.

Я чувствую, как краснею всем телом, но приказ выполняю. Немного раздвигаю ноги и, выровняв книгу, продолжаю читать срывающимся голосом, а потом непроизвольно громко ахаю, когда горячий влажный язык пробирается между чувствительными складочками и начинает кружить там. Перед глазами стоит туман, страницы расплываются, и лишь по первым буквам я догадываюсь, какое слово должна произнести вслух. Наверное, я говорю что-то несвязное и совершенно невпопад, но вряд ли меня можно в чем-то обвинить. Я читаю в условиях минимальной концентрации внимания. Голова кружится, по всему телу вспышки удовольствия, низ живота тянет, и мне так жарко и не хватает воздуха, что я, кажется, нахожусь в предобморочном состоянии. Задыхаюсь, изо рта помимо моей воли вырываются негромкие стоны и хрипы, глаза закатываются сами собой.