Всё это преподносится народу под возвышенные речи о ноже-артефакте, что «откроет истину». И если женщина не виновна в произошедшем, то через пять дней её отпустят. Не выжила ни одна. Но я немного отвлеклась! – покачала головой и вновь посмотрела на лекаря. – Как-то они назывались огонь… нет, зола… нет. Пепел…Точно! Розовый пепел! Эти цветы участвовали в изготовления этого яда, когда он был готов, то по виду напоминал кровь. Поэтому был незаметен!

– Думаешь, Джеймса ранили таким кинжалом? – кивнул лекарь на листочек.

– Вы сказали, что старая рана заживала целый месяц. Мне кажется, если бы нож просто смазали ядом, то он бы за несколько дней вышел бы вместе с кровью. Но нет, яд влили в тело, поэтому оно так долго очищалось.

– Откуда тебе известно о нем? – заинтересовано подался вперед мужчина.

   Я усмехнулась и рассказала о том, что в Империи эта информация находится во всеобщем доступе. В любой библиотеке будет книжка, рассказывающая об этом «артефакте». Что я несколько раз встречала рассказы, где мужчина застал жену-предательницу с лучшим другом. Он её очень любил, и ему пришлось использовать зелье, которое не давало ране зажить, в надежде, что все же женщина выживет.

– А там не говорилось о противоядиях?

– Нет, хотя может что-то и было, но я уже не помню.

– И где же ваши герои брали эти кинжалы? – услышала я голос за спиной и, поднявшись со стула, обернулась.

   Джеймс стоял, сложив на груди руки, и холодным взором следил за моими действиями. Мне же мгновенно стало не по себе, словно меня в ледяную воду окунули.

– Э…э…э… Их брали в городском управлении… Но просто так такой кинжал не получить. Его хранят в специальных сундуках, которые открываются сложным механизмом. А потом за мужчиной с кинжалом повсюду ходит охрана.

– Зачем такие предосторожности?

– Внутри кинжала какая-то сложная конструкция, и власти опасались за его сохранность. Если честно, то я уже не помню всех тонкостей… Если вам интересно можете попросить Луи привезти из путешествия книги по истории. Если я правильно помню, вам нужна в ярко-синим переп…

– Ясно, – резко оборвал меня на полуслове Джеймс и пристально обвел меня взглядом.

– Наверное, я лезу не в свое дело, но…

– Всё верно, – вновь прервал меня воин, – вы лезете не в свое дело.

– Но если я права, то яд не мог полностью покинуть организм больного, а значит, он сейчас находится у него в груди. И любое ранение может привести к самым неприятным последствиям. – Обратилась я к Вилиору, пытаясь игнорировать возмущенного воина.

– Еще раз повторюсь – это всё не вашего ума дело.

– А я не с вами общаюсь! – обернулась к Джеймсу, – Мы с Вилиором общались, как коллеги, и вас наш разговор не должен волновать.

– Вы говорите обо мне.

– Вы ошибаетесь мистер, мы разговаривали о больном. Я надеюсь, что больше никто и никогда не пострадает от такого оружия. Но никто из нас от этого не застрахован, ведь оружие так и не нашли…

– Почему вы так решили? – холодно отозвался раненый.

– Просто потому что Вилиор мог только предполагать, каким оружием была нанесена рана, а это значит, он не мог видеть сам кинжал. Из этого следует – в резиденции живет тот, кто покушался на вашу жизнь как минимум один раз, если не два. Он умен и хитер, ведь только такой враг смог остаться незамеченным. Из всего этого я делаю вывод, что находиться в резиденции не безопасно. А если есть опасность, то почему бы не поделиться с коллегой своими знаниями? Вдруг это будет последнее, что я успею.

– До этого не дойдет, – сказал он, как отрезал.

– Моя охрана не будет со мной вечно, когда-нибудь враг найдет способ её убрать, что тогда?

– Это не коснется вас. Не лезьте в это дело, оно не для таких как вы.

   Не знаю почему, но эти слова очень сильно разозлили меня. Хотя нет, я знаю почему. Что Джеймс, что его невеста одного поля ягоды, они даже за человека меня не считают… Я ведь убила Фроса, а значит, задолжала этой семейке собственную жизнь! Не получат! Ничего не получат от меня. В груди меня стала переполнять злоба, выжигая всю сдержанность, которой я обладала. Меня начало разрывать изнутри. Ненависти оказалось больше, чем я могла выдержать.

– Что тоже назовете меня свиньей, которой место в хлеве! Знаете, эта «свинья» спасла ВАШУ жизнь, выложившись до предела! И вы еще смеете так относиться ко мне?! Вот ваша благодарность?

– Да, как ты смеешь? – опешил Джеймс.

– Я имею право защищать свою честь, где бы то ни было, хоть в Империи, хоть в Королевстве. Другой вопрос насколько мои слова будут услышаны. Но, похоже, моё происхождение не дает вам покоя! Не можете пройти мимо не унизив?

– Что? – растерялся Джеймс.

– Элина устроила скандал перед обедом, я думал, тебе уже об этом доложили, – виновато пояснил Дэн, что стоял неподалеку.

– Опять?! – сердито обратился к потолку воин и, не прощаясь, покинул помещение.

   Теперь в небольшом помещении остались только мы с Вилиором и моя охрана. Дэн, опустив взгляд в пол, разглядывал каменную плитку, а Леонард провожал взглядом Джеймса.

   Я не могла больше оставаться в помещении и тоже направилась на выход. И поспешно удаляясь от больничного крыла, старалась не заплакать от накатившей отдачи. Похоже, все жители Тауши только делают вид, что нормально относятся к Имперским девушкам, на самом деле они думают так же как Элина и Фрос. Только последние не стали лживо улыбаться, а высказали своё отношение прямо и без приукрас. Может было бы проще умереть на свадебном столе Лорта, чем влачить это жалкое существование здесь в королевстве Тауши? Мама была не права, считая, что здесь мне будет лучше. Сейчас мне хотелось оставить этот мир навсегда.

   Я пришла в комнату и, не обращая внимания на вошедших за мной мужчин, легла на кровать и укрылась одеялом с головой. Меня знобило, в голове звенели слова Элины, а в мыслях преследовало хмурое лицо Джеймса, и казалось, оно вновь источает неприязнь.

   Я даже не поняла, когда успела уснуть, хотя возможно, это был всего краткий миг и вот я уже смотрю на своё сплетенное из нитей силы тело. В комнате еще было достаточно светло, а моя охрана до сих пор находилась в комнате. Мужчины сидели на своих стульях и читали книги. На столе сиротливо лежал свернутый кусок ткани, из которого выглядывали игральные фишки.

   Ведомая желанием покинуть это место я направилась к Тише. Моя защитница встретила меня радостным вилянием хвоста и даже попыталась мне полизать руку. Но из-за того, что сейчас я не сказать, что материальна, так что её язык проходил сквозь призрачное тело.

   Я проверила миски и с удовольствием отметила, что у неё была вода и еда, как у всех остальных собак в клетках. Еще немного погладив Тишу, я пообещала ей, что скоро мы их вызволим из этой ловушки, и она вновь сможет вволю набегаться по садам и полям резиденции воинов, и если она любит купаться, то в её распоряжении будет целая река с удобным спуском и чистой прохладной водой.