— Женя, знаешь, чего я сейчас хочу? — пробормотал Уваров, не открывая глаз. Я не ответила, и он сам продолжил: — Хочу оказаться в кафе «Вог» или в «Найт-Флайт» с парой симпатичных девушек. Выпили бы пару виски, потом бы поехали ко мне домой. У меня громадный пентхаус, с джакузи, атриумом и всяким таким дерьмом. И мы бы там…

— Давай без подробностей, — попросила я, смахнув испарину с лица. — Не хочу, чтобы мое иссушенное тело нашли потом с гримасой непередаваемого ужаса на лице.

— Эх ты, хотел тебе душу открыть, а ты… — укоряюще просипел Уваров.

— В каком это месте, интересно, у тебя душа? — хохотнула я.

Смех получился скрипучим, как звук ржавых петель на двери, ведущей в старый склеп.

— Жень, а я, если честно, не верю, что мы выберемся, — тихо сказал Уваров.

— Зря не веришь — надо верить, — жестко ответила я. — Мы сегодня отмахали километров пятнадцать. Осталось пройти совсем чуть-чуть. Мы скоро выйдем к трассе. Давай поспорим, если сомневаешься.

Глаза Андрея, к удивлению, распахнулись. Он завозился, присел, опершись спиной на склон, и хрипло спросил:

— На что спорим? Какие ставки?

По тому, как Уваров среагировал на мои слова, чувствовалось, что он был азартным человеком. Может, это позволит его расшевелить?

— Ставки? — повторила я, прикидывая, что бы такое поставить на кон. — Ну, если я тебя сегодня выведу к трассе, ты платишь мне бонус в размере пяти штук.

— Так, понятно, — кивнул Андрей, — всегда знал, что ты алчная. Я заплачу, если выйдем, — нет базара. А что ты поставишь, если мы не выйдем к трассе? Что ты поставишь от себя?

— Если мы не выйдем, значит, будем умирать здесь, в степи, и все материальные ценности не имеют смысла, — принялась рассуждать я вслух. — Ну хочешь, я сто раз скажу, что я дура или ты мне дашь сто щелбанов, могу даже позволить себя избить.

— Ты смотри, какая прошаренная! — воскликнул Уваров, и его голос сорвался на хриплый шепот. — Я, значит, ей пять штук, а она мне в случае проигрыша позволит дать ей несколько щелбанов. По-моему, несправедливо. Мы что, в детском саду? Мы взрослые люди.

— На что это ты намекаешь, шоуменская морда? — поинтересовалась я ледяным тоном.

— На это самое, — ответил Уваров, хитро прищурившись.

— А кто недавно умирал, — напомнила я, — у тебя же все болит.

— Поскольку это будет последний раз в жизни, я смогу. Уж как-нибудь соберусь, — заверил он.

— Ладно, отдыхаем до пяти вечера, потом идем до двенадцати, с тремя остановками через каждые два часа, и если я не выведу тебя к людям до полуночи, то отдамся тебе, — произнесла я торжественно.

Глаза Уварова загорелись.

— Я согласен. — Но тут же он спохватился: — Погоди, а по скольку минут остановки?

— По пятнадцать, — усмехнулась я.

Пошел торг. Этим мы занимались практически до вечера. Небольшое развлечение при отсутствии телевизора и других благ цивилизации. Увлекшись, Уваров придумал много деталей, как мы должны идти, и то, что я не должна применять к нему ни физической силы, ни угроз, ни любого оружия. Его разглагольствования прервало появление змеи. Крупная гюрза плавно соскользнула в наше убежище. Мой клиент, как всегда в подобных случаях, заголосил. Правда, из-за сорванного голоса он не смог проявить максимум вокальных способностей. Все закончилось надсадным кашлем и хрипением. Я же, сориентировавшись, пригвоздила змею к земле метательным лезвием и, глядя на извивающееся тело, констатировала:

— Обед сам пришел к нам.

— Она же ядовитая, — возразил Уваров с отвращением на лице.

— А мы голову есть не будем, а остальное вполне съедобно, — ответила я спокойно. — Представь просто, что ты в крутом ресторане пробуешь экзотическое блюдо за двести долларов.

— Давай лучше ты сурка какого-нибудь убьешь, — попросил Андрей.

Я пояснила ему, что у меня нет ни времени, ни сил искать сурков.

Сложенный из сушняка и травы костер жарко вспыхнул, едва пламя зажигалки коснулось дров. За тридцать секунд я разделала змею, приготовила из нее шашлык, потом сунула в оседающее пламя. Уваров наблюдал за мной без энтузиазма. Дрова сгорели быстро, почти без углей, поэтому шашлык больше напоминал суши. Половину я предложила клиенту, однако Уваров на этот раз оказался непреклонным, решительно отверг предложенную ему еду и пополз вверх по склону, заявив, что ему требуется немного прогуляться.

— Только далеко не уходи, — предупредила я, — не волнуйся, подглядывать не стану. — Он ушел, и я обратила свой взор к шашлыку. Мясо змеи исчезло в моем желудке буквально за мгновения. Назвать его вкусным было нельзя, однако мне нужно было стараться поддерживать силы, чтобы удачно завершить дело. Пару кусков я отложила все-таки для Уварова. Вдруг он передумает.

Когда солнце стало клониться к горизонту, пришло время проверить влагосборник. Воды там оказалось на треть меньше, чем в прошлый раз. Объяснялось все сухостью почвы. Даже на глубине семидесяти сантиметров земля практически не содержала влаги. Я сделала один глоток, а остальное отдала Уварову.

— Пей, пей, я потерплю несколько часов.

— Ладно, как скажешь. — Уваров отпил половину, а остальное оставил на дорогу.

Зной медленно отступал. Я предложила отправляться в путь. Уваров послушно поднялся, оперся на свой костыль и захромал в указанном мной направлении. Солнце ползло к горизонту, обдавая наши спины последней порцией жгучих лучей. Вскоре выяснилось, что Уваров не в силах соблюдать условия своего договора. Он запросил остановку уже через сорок минут пути. Я не стала противиться, но следующая остановка произошла уже через полчаса. На третьей по счету остановке Андрей сообщил, что натер ногу. Я велела ему терпеть. Спустя три с половиной часа путешествия Уваров окончательно выдохся и стал просить пощады. На вершину небольшого холма я тащила его почти волоком. И там, внезапно остановившись и указывая куда-то вдаль, Уваров обрадованно прохрипел:

— Люди, люди!

Я решила, что это очередная его галлюцинация, проследила взглядом направление, куда смотрел Андрей, и действительно увидела пару бензовозов, находившихся в пятистах метрах от нас. У машин копошились люди, тянули какие-то шланги. Мне пришлось придержать Уварова, рванувшегося вперед.

— Но почему? Пошли к ним, — пробормотал удивленно Андрей. — У них, верно, и вода имеется. Пошли, Женя.

— Назад, — рявкнула я, оттаскивая Уварова в кусты полыни. — Ложись, не светись. Я не хочу, чтоб нас заметили.

— Да почему же? — не унимался Андрей.

— Потому что нельзя так сразу выскакивать куда-то сломя голову, — ответила я. — Эти люди могут оказаться не совсем дружелюбными или совсем не дружелюбными. Спроси себя — зачем им приезжать ночью на бензовозах в степь?

На степь опустилась ночь. По черному небу рассыпались звезды, а узкий серп месяца, казалось, улыбался им, обрадованный соседством. Ежась от холода, мы прятались на возвышении. Я наблюдала за людьми у бензовозов и не спеша просчитывала дальнейший план действий. Бензовозы стояли с потушенными фарами. Людей я различала только по свету фонариков.