— Итак, что вас беспокоит? Вроде бы вчера вы уехали от нас в прекрасном самочувствии и хорошем расположении духа? — Седой заведующий скрестил руки на груди, прохаживаясь взад-вперед по кабинету. — Снова беспокоили воспоминания о том, чего не было?

Анна тяжело вздохнула. Придется ему хоть что-то рассказать, но, конечно, не всю правду.

— Владимир Олегович, — она собралась с мыслями и начала довольно бодро, — я никак не могу понять, вернее, различить, что из моих воспоминаний действительно было, а что привиделось во время комы. Меня это страшно пугает, и я не знаю, как жить дальше.

Заведующий наконец перестал бродить из стороны в сторону и сел в кресло напротив Анны.

— Воспоминания, как я понимаю, неприятные и пугающие?

— Да. — Она вспомнила про убийство дворника, это же только надо такому привидеться, и непроизвольно всхлипнула. — Я вспоминаю какие-то жуткие ужасы, которых никогда не было. И в то же самое время помню, что мы с мужем собирались в Париж после моего дня рождения, и это было на самом деле.

— Ну, как я вам уже говорил, это побочный эффект комы, дорогая, здесь нужно время и терпение. — Мужчина нахмурился. — Я вам пропишу один очень легкий препарат, он усиливает мозговую активность и в то же время обладает небольшим успокаивающим действием. Это препарат нового поколения, он не вызывает зависимости, и от него не клонит в сон.

— Он мне поможет отличать настоящие воспоминания от выдуманных? — с надеждой спросила Анна.

— Это вряд ли. — Владимир Олегович говорил серьезно и убедительно. — Но препарат купирует нервозность, и вы сами научитесь не паниковать, а рассуждать здраво. Все вымышленные воспоминания будут очень далеки от реальности: если вам покажется, что вы вспомнили, как на планету упал метеорит, это, скорее всего, будет неправда. То же самое относится и к бытовым вопросам: все негативное и явно выбивающееся из привычной жизни, скорее всего, ложь. Таким образом ваш мозг пытается избавиться от негатива, который вы аккумулировали во время комы. Понятно же, что положительных эмоций у вас эти 28 дней не было, вот теперь ваше сознание и очищается от всего неприятного.

Анна слушала психиатра и понимала, что готова ему заплатить еще пять тысяч за прием, лишь бы он ее снова успокоил. Теперь, когда Владимир Олегович ей так все четко и подробно объяснил, у Анны не оставалось никаких сомнений: если она снова вспомнит, что они затопили соседей, — это ложь. Если ей покажется, что она убила гастарбайтера, — это тоже ложь. Главное теперь — не пугаться таких ложных воспоминаний и воспринимать их как временный побочный эффект комы.

— Я вам так благодарна! — Анна достала из сумочки деньги. — Вы меня просто спасли. Ну, тогда уж поясните мне, что делать с ночными кошмарами, которые так похожи на явь. Мне сегодня всю ночь снилась тюремная камера и как меня там бьют, жестоко и наотмашь. Я проснулась от боли.

— Уже давным-давно в тюрьме никого не бьют, — поморщился Владимир Олегович. — Там кругом камеры видеонаблюдения, и вероятность того, что, попав в тюрьму, вы подвергнетесь насилию, меньше, чем в пионерском лагере.

— Сейчас нет пионерских лагерей. — Анну немного задел снисходительный тон врача, словно он разговаривал с умалишенной.

— Я в курсе. — Владимир Олегович махнул рукой. — Анна, это все — просто побочные явления после комы. Принимайте лекарство и не беспокойтесь по пустякам.

Лакрицина натянуто рассмеялась, однако взяла рецепт на препарат, который порекомендовал ей Владимир Олегович, и, вежливо распрощавшись с ним, вышла из больницы.

Стоял великолепный летний вечер. Анна подумала, что ей совсем не хочется возвращаться домой, и позвонила подруге.

— Катерина, это я. — Анюта медленно шла вдоль больничного парка. — Может, поужинаем вместе?

— Я с огромным удовольствием! — сразу же согласилась Афанасьева. — А как ты себя чувствуешь?

— Нормально. — Лакрицина вздохнула, видимо, теперь вопрос, как она себя чувствует, будет звучать постоянно. — Ну что? Встречаемся в нашем торговом центре через час?

— Да, я подъеду!

Подруги попрощались, и Анна вызвала такси. Лакрицина уже пожалела, что не поехала на своей машине, — чувствовала она себя совсем неплохо. Пока Аня дожидалась такси, она зашла в ближайшую аптеку, купила лекарство и тут же положила таблетку под язык. Когда она садилась в машину, настроение у нее было просто превосходное, и Анне даже показалось, что все ее чудовищные воспоминания теперь навсегда останутся в прошлом.

— Как я рада тебя видеть! — Катерина едва не задушила Аню в объятиях. — Только ты похудела очень! Может, мне тоже в кому впасть, а то я пухну как на дрожжах! — Афанасьева с шумом и грохотом села за столик в кафе.

— Нет, в кому лучше не надо, — сдержанно улыбнулась Анна. «Ты даже не представляешь, как это отвратительно — выходить из комы и теряться в реальности».

— Мне две булочки с изюмом и корицей в сливочной глазури и большой капучино с ванилью. — Катерина сделала заказ, а Анна все листала меню. — Ты нас так напугала! Ты только представь: я захожу на кухню, а ты там сидишь…

— Катя, хватит, — взмолилась Анна, — я больше не хочу ничего слышать об этом ужасном дне! Лучше расскажи, как твои дела. Как Виталик?

Анна хотела понять, действительно ли факт измены мужа подруги ранее обсуждался, или это снова игры ее памяти.

— С Виталиком все хорошо! — радостно протрубила Катерина, поглощая булочку. — Со своей феей он расстался окончательно и бесповоротно. Когда ты впала в кому… — Афанасьева осеклась на полуслове. — Прости, вырвалось!

— Ничего! — Аня была так рада, что история с изменой Виталика ей не привиделась, что даже не расстроилась из-за очередного упоминания о коме.

— Так вот, когда тебе… стало плохо, — Афанасьева с трудом подобрала слова, — Виталик мне сказал, что до него дошло, как важно беречь своих родных и что семья для него — самое главное! Короче, фею он бросил, а у нас — сплошной медовый месяц! — Катерина расплылась в довольной улыбке.

— Я так рада! — Анна действительно обрадовалась. — Как прекрасно, что все обошлось.

— Ты, получается, помогла, — ухмыльнулась Катерина. — Виталик только после всего, что с тобой случилось, понял всю важность семьи. Ой, смотри! — Афанасьева прервалась на полуслове. — Вон твой шеф идет!

И действительно, Сергей и еще какой-то незнакомый Анне мужчина прошли мимо их столика. Они были так заняты каким-то спором, что даже не заметили Лакрицину, которая сидела всего в паре метров от них. Сама Анна окликать шефа не стала, но ощутила что-то вроде секундного дежавю — ей показалось, что однажды это все уже было. Они с Катериной сидели в кафе в торговом центре, а рядом проходили Сергей и незнакомый мужчина… Катерина сейчас должна была засобираться в больницу.

Анна подняла на подругу глаза:

— Тебе в больницу не надо?

— Мне? — опешила Афанасьева. — Мне? Нет, а зачем?