Марина совершенно растерялась, было видно, что она не понимает, о чем речь.

— Простите, что перекрасить?

— Не что, а кого! — Анна смотрела на медсестру с ненавистью. — Я всю жизнь платиновая блондинка, я никогда, никогда бы не выкрасилась в такой ужасный цвет!

Лакрицина была на грани истерики, когда Марина выбежала из палаты, через пару минут она вернулась вместе с невысокой полной женщиной.

— Меня зовут Анастасия Владимировна, я ваш лечащий врач. — Женщина присела на стул возле кровати. — Что вас так расстроило?

Анна уже смогла немного взять себя в руки, но ее буквально подбрасывало от ненависти. Как они могли?! Эти жалкие докторишки! Эти глупые бабенки, которым ее родня платит, скорее всего, большие деньги. Такое с ней провернуть без ее разрешения!

— Я вас затаскаю по судам! — Лакрицина говорила строго и четко, как она привыкла разговаривать со своими подчиненными на работе. — Моя семья платит вам большие деньги за мое лечение не для того, чтобы вы проводили надо мной эксперименты. Я выставлю вам счет за услуги парикмахера, вы хоть представляете себе, сколько это будет стоить? Сначала смыть этот мерзкий цвет волос, затем вернуть мне прежний, и еще лечение!

— Постойте, — Анастасия Владимировна нахмурилась, — вы же только сутки как вышли из комы, я не понимаю, при чем здесь ваши волосы?

— Да при том, — раскричалась Анна, — что поступила я к вам в больницу платиновой блондинкой, а вы что-то со мной такое сделали, и теперь посмотрите, на кого я стала похожа! Или, быть может, это побочный эффект от вашего гениального лечения?

— Я думаю, вам нужна консультация невролога, а пока успокойтесь. Вас доставили к нам месяц назад, прямо с вашего дня рождения. Вы были в нарядном зеленом платье и с точно таким же цветом волос, я сама принимала вас и хорошо все помню.

Анна замолчала на полуслове, какое-то странное ощущение дежавю словно пронеслось в ее голове и исчезло, и она не успела уловить смысл.

— Как с таким же? — Лакрицина опешила. — Да вы что!

— Сейчас я принесу ваш телефон, вы позвоните своей родне, и пусть вам принесут фотографии. А пока, если вы не против и у вас больше нет ко мне вопросов, я пойду к другим больным. С вами мы встретимся сегодня на осмотре, я еще к вам вернусь.

Анастасия Владимировна вышла из палаты, даже не посмотрев в Анину сторону. Лечащий врач поджала и без того узкие губы — было видно, что она в бешенстве.

Пока Лакрицина собиралась с мыслями, Марина привезла ей тележку с завтраком и принесла сотовый телефон.

— Распишитесь вот здесь. — Медсестра протянула Анне бланк. — Мы забрали у вас на хранение телефон и часы, телефон вы держали в руках, больше никаких вещей при вас не было.

— Меня муж привез? — Анна расписалась, ее жутко злило, что она до сих пор ничего не может вспомнить о том дне. Последнее, что она помнила, это как она поехала с работы покупать себе на юбилей новое платье. То самое, зеленое, в котором ее, судя по всему, и доставили в больницу. Потом был провал в памяти — и снова небольшой всплеск: Антон на их кухне режет яйца для салата и как раз пришла Катька.

— Муж и подруга, такая крупная женщина. — Марина испуганно посмотрела на Анну. — Вы что, действительно ничего не помните?

— Ну так. — Анна не собиралась обсуждать свои проблемы с медсестрой. — Спасибо, я пока поем.

— Если что, звоните, — Марина кивнула на кнопку вызова, она все еще медлила и не уходила из палаты. — Вы не переживайте, это скоро пройдет. Я однажды упала с лестницы, яблоки собирала, я живу на Яблочной улице — представляете? — Медсестра рассмеялась, словно рассказала что-то очень веселое. — Упала и ударилась головой и несколько минут ничего не помнила, а потом прошло. И у вас так будет, все наладится. — Марина наконец-то заткнулась и ушла.

Едва за медсестрой захлопнулась дверь, Анна схватила сотовый и включила его, хорошо, что зарядки еще оставалось много. Лакрицина сразу же зашла в соцсети — там у нее было несколько неотвеченных сообщений, в основном от коллег по работе, и куча ее фотографий. И с каждой на нее смотрела красивая шатенка. Вот Аня и Антон на отдыхе в Крыму, вот они в Болгарии, а здесь Анна позирует у родителей, во дворе коттеджа в Черногории. Лакрицина прекрасно помнила и поездки с мужем на отдых, и даже как они недавно гостили у родителей, и родителей помнила, но она совершенно не понимала, как оказалась шатенкой.

Лакрицина набрала мужа и дрожащим голосом пробормотала:

— Антон, это я. Скажи мне, я что, всегда была шатенкой?

— Анечка, что с тобой? Что за вопросы? С тобой все нормально? Мы уже с родителями к тебе подъезжаем, сейчас будем, с минуты на минуту! — закудахтал муж.

— Идиот! — Анна в сердцах отбросила телефон. Вот он всегда такой: когда от него нужен конкретный ответ на конкретный вопрос, начинает кудахтать, как баба.

Лакрицина решила пока оставить историю с ее волосами в покое и немного перекусить, тем более что она действительно проголодалась. Конечно, еда в больнице, хоть и в платной палате, была отвратительная. Жидкая геркулесовая каша и кисель. Анна долго водила ложкой по тарелке, и все-таки голод взял свое. Она доела всю порцию и едва справилась с искушением вылизать тарелку. К тому моменту, когда она допивала кисель, в палату буквально ворвались ее родители и муж.

— Анечка! — крупная Тамара Андреевна кричала на весь этаж. — Мне Антон сказал, что тебя подстригли?

Ее муж и отец ворвались следом и, тяжело дыша, осматривали Анну с головы до ног.

— Длинные у нее волосы, — нахмурился отец. — Грязные, но длинные. Ты чего, мать, панику подняла?

— Так это мне Антон сказал, — начала было Тамара Андреевна, но Анна ее перебила.

— Антон, как всегда, не в себе, — буркнула она, — я говорила не о длине волос, а об их цвете. Я что, действительно всегда была шатенкой?

— Анечка, ты как? — Тамара Андреевна присела на край кровати и дотронулась до ее лба. — Ты меня пугаешь!

— Да отстань ты! — Анна оттолкнула руку матери. — Вы мне просто скажите: вы что, все сговорились?

— Да, Анна, ты всегда была шатенкой! — Геннадий Ильич кашлянул в кулак. — А ты что, это… память потеряла? Ты нас-то хоть помнишь?

— Да помню я все, — Анна едва не плакала, — только почему-то была уверена, что всю жизнь была блондинкой. Я думала, они меня перекрасили.

— Кто? — Антон тоже присел на кровать и обнял ее за плечи. — Кому это надо?

Анна недовольно поморщилась:

— Ох, Антон, люди такие завистливые!

— Я недавно передачу смотрела, там о потере памяти было. — Тамара Андреевна пыталась успокоить или дочь, или саму себя. — Так там говорили, что, выйдя из комы, человек может что-то не помнить, но потом память обязательно восстановится. С каждым днем ты будешь вспоминать все больше и больше.