– Ошибаешься, сопляк… ошибаешься, — тянет Райнер и, отпустив меня, идёт к моему бывшему жениху, предварительно отдав мне команду. – Стой здесь и даже не думай отходить.

Мучитель подходит к своей новой жертве и опускается на колени рядом с лежащим Диланом. Задирает его голову вверх так, чтобы тот смотрел ему прямо в глаза. Я знаю, что сейчас делает отец моего сына. Он ломает парня, как однажды сломал меня. И если я сильная и смогла хоть в какой-то степени сдержать напор, то мой друг слаб. Он не сможет. Райнер просто его убьёт, сожжёт его изнутри, оставив лишь бездушную оболочку.

Да, я должна ненавидеть его! Мечтать о его смерти, но не могу! Мне его жаль! Потому что этот парень, какие бы поступки ни совершал, я уверена, не хотел мне навредить. Но прощать я его не намерена.

— Амалия, беги, — произносит Дилан, смотря при этом в глаза собственной смерти в виде Райнера. – Уходи! Не стой! – уже откровенно кричит он, видя, что я не шевелюсь, а на мои глаза наворачиваются слёзы, поэтому я спешно отворачиваю голову.

— Она не уйдёт, потому что знает, что будет, если она ослушается, — отвечает вместо меня Хартманн, и я чувствую всё то, что сейчас испытывает малыш Ди, мой друг, моя опора,… которая рухнула. - Если я ей скажу, то она и в могилу ляжет. И тебя пристрелит…

— Мэл, уходи! Спасай сына и себя… беги! – не унимается Дилан, делая мне больно, сам того не осознавая.

Я не могу! Не могу стоять и смотреть, как дорогого мне человека морально убивают. Это выше моих сил! Я сама накажу Дилана так, как он того заслуживает, но Райнеру не позволю. Потому что лично ему Ди ничего не сделал.

Это нашу с ним дружбу он предал. Нашу с ним связь оборвал и разрушил, и именно я должна поставить точку.

Смахиваю слёзы, и решительно направляюсь к двум мужчинам, которые в моём сердце. И каждый из них оставил там огромную дыру. Каждый из них за это заплатит, но лишь тогда, когда это решу я.

— Прекрати, — вмешиваюсь и подхожу к Райнеру. Кладу руку на его плечо и повторяю просьбу, зная, что возможно это может закончиться так же, как и тогда, при драке с Дэниелом. И я готова на это! Надоело страдать. – Прекрати! Прошу! Чего ты хочешь?

— Ты знаешь, чего я хочу, кошка, — спокойно отвечает Хартманн. - Я хочу, чтобы мой брат сдох, а моя сестра… обрела полноценную жизнь.

— Что для этого нужно? Скажи? Я помогу, — обещаю, зная, что сдержу слово, чего бы мне это ни стоило.

— Ты и так поможешь, — произносит и выпрямляется, встав передо мной. – Я прав? – уточняет, заглядывая мне в глаза.

Его руки мигом оказываются на моей талии, прижимая меня к себе, словно мы тут не врагов наказываем, а романтический ужин устроили и это один из пунктов нашего вечера. Смотрю на Райнера и не могу понять, почему он сейчас довольно щурится, изучая мою реакцию. Но стоит ему понять, что я заметила его довольство, тут же скрывает его за маской холода.

— Да, прав, — тяну, решив, что с перепадами настроения мужчины я разберусь позже. - А от него чего ты хочешь? Ему страшно, и он хочет спасти меня, большего ты от него не получишь. Я знаю своего друга и его возможности…

— Ты его знала, кошка. Знала, — поправляет, печально усмехнувшись и подняв руку, стирает слёзы с моего лица, хотя я и не заметила, как они вновь пошли.

— Не трогай его. Не надо…

— Жалеешь его? Любишь?

— Люблю? – начинаю истерически смеяться. – Единственный кого я и, правда, люблю это мой сын. Все остальные меня предали. Все остальные меня сломали. И ты, и он – не исключение. Вы главные вредители в моём организме.

— Я не понимаю, чего ты хочешь, Амалия, — изрекает, вызвав у меня ещё большую истерику, потому что наружу лезут слова о смерти и пустоте внутри, но мы это уже проходили. Ничем хорошим это не закончилось.

— Я хочу тишины, — шепчу. – Хочу, чтобы проблемы исчезли. И не хочу, чтобы он умирал… от твоих рук.

— На что ты готова ради спасения его жизни? – задаёт неожиданный вопрос.

— На всё о чём ты попросишь.

— Тогда у меня всего одно желание, — начинает и, поймав мой взгляд, продолжает. – Вернись, кошка! Вернись ко мне! Где твои когти, которыми ты мне так угрожала? Где они? Где моя бойкая, дерзкая и опасная девочка? Где моя плохая девочка, Амалия? Очнись! — чуть ли не кричит, заключив моё лицо между своих ладоней.

— Ты хотел котёнка, — напоминаю, чувствуя, как по лицу расползается улыбка.

— Пошёл к чёрту этот котёнок! Хочу кошку! Хочу тебя настоящую! Хочу смотреть на тебя и слышать, как ты шипишь! Как злишься! Проснись! Я хочу свою любимую кошку, — и его губы накрывают мои, взрывая меня, напоминая или вбивая в мою голову всего одну-единственную мысль, что я всё же люблю этого мерзавца и готова пойти с ним на любое сумасшествие, даже если это закончится моей смертью. Мне от него не уйти... потому что я — недостающая часть Райнера. Отныне я не могу существовать одна... без хозяина. И я буду шипеть и царапаться, потому что именно то, что держит меня рядом с ним. Война. Эмоции. Страсть. Шаг над пропастью... Один шаг в сторону — и мы умрём вместе.

— Я могу поговорить с ним? – спрашиваю Райнера, головой указав в сторону связанного друга. И спрашиваю я чисто из вежливости, ведь в любом случае поговорю с Диланом и заставлю его ответить за предательство. И Хартманн это прекрасно понимает.

Ожидаю того, что он ответит отказом и мне придётся выпустить коготки, как мужчина того и просил, но Райнер меня удивляет. В который раз… Скоро он сломает мой мозг мыслями о том, что творится с этим мужчиной и в его голове.

— Можешь, — неожиданно соглашается и смотрит в сторону одного из тех мужчин, что стоят за нами, защищая от любого нападения. Подаёт знак рукой и Хартманну передают электрический ошейник, который он надевает Дилану на шею, а после моего друга отпускают. – Можете даже поговорить наедине, — оповещает он меня, но обернувшись к Дилану, продолжает уже для него. – Но один фокус с твоей стороны и будет так, — нажимает на кнопку и Ди бьёт током. Друг хватается за шею и с ненавистью смотрит на своего мучителя. – Понял меня? Одно неверное движение в сторону того, что принадлежит мне и будешь орать о том, чтобы я прекратил.

Парень кивает и Райнер вместе со своими людьми отходят от нас на приличное расстояние. Так чтобы видеть нас, но не слышать, что весьма благородно с его стороны, ведь не должен был, но… Да, этот мужчина удивляет меня не на шутку.

— Ты… с ним? – спокойно спрашивает меня Дилан. – Всё это время ты была с ним? Да? Мне не показалось?

— Да, — признаюсь, не чувствуя и капли стыда. – С того самого дня, как я родила, — удивлённый взгляд друга опускается на мой накладной живот, и я бью себя в поролон. – Да, у меня родился сын. Дэвид. Ему несколько недель уже.

— Поздравляю, — как-то безрадостно отвечает бывший друг, словно понимает, что всё не так просто.