мысли, она перестала слушать оратора, и недавние события стали возникать в памяти девушки...

Музаффар копается в моторе. Передвижные мастерские все еще не пущены, и Музаффар возится всю смену...

— Удивляюсь, — говорит Махидиль, — ведь легче новую колодку поставить, чем так мучиться!

— А где ее взять? — зло хмурится Музаффар. — В том-то и беда, что у нас нет простейших запчастей, а чтобы достать новую колодку, нужно ехать в Туркмению.

— В Туркмению?! — удивляется Махидиль. — А отдел снабжения?

— Какой там отдел снабжения? — усмехается Музаффар. — Ждите... На прошлой неделе Гульхайри приобрела нужную деталь у строителей в Туркмении...

Махидиль возмущена: «Неужели это так?!» Недолго думая, она отправляется к начальнику участка.

Данияров внимательно слушает ее, а затем сам начинает сетовать на положение.

— Запчасти у нас — как перо жар-птицы. Выжать их у наших снабженцев — все равно что иглой выкопать колодец. Вот и приходится, как сделала Гульхайри, покупать втридорога на стороне.

Данияров говорит, что неоднократно докладывал об этом главному инженеру, но воз и ныне там... А кому хочется прослыть скандалистом? Сколько бумажек, сколько прошений и заявок написано, но все они где-то застревают... Ведь одна бумажка тянет за собой вторую, вторая — третью, и все они требуют резолюций, резолюций... Ждешь, ждешь, и в тебе закипает злоба. А уж если из ста твоих требований удовлетворяется хотя бы одно-два, и то чувствуешь себя на седьмом небе...

Именно об этом горячо говорил сейчас на совещании Данияров, и его слова переплетались с думами Махидиль.

...Махидиль странно, что начальник участка почти никогда не заглядывает к ним в бригаду по вечерам. Однажды в выходной день, приехав в Туябулак, она случайно встретила Даниярова. Он пригласил ее к себе.

Хозяева дома, в котором жил Латиф, предоставили в его распоряжение свой приусадебный участок, с которого уже сняли урожай. Данияров устроил здесь «опытную станцию». Он выстроил макет канала с дамбами, укрепив «берега» небольшими бетонными плитами. Отдельные участки «канала» были не бетонированы, и дно покрыто песком. Несколько железных бочек, полных коричневой воды, которую Латиф Данияров каждый вечер привозит на мотоцикле из Аму, стояли в голове модели. При виде всего этого Махидиль удивленно взглянула на Латифа. Он рассмеялся, подвел ее поближе и принялся объяснять. Потом одну за другой он опрокинул бочки, и вода, пройдя гребни «плотины», водопадом хлынула в «канал», ударяясь о бетонные «дамбы», а дальше потекла спокойно, мирно, вдоль песчаных «берегов».

— Разве песок не поглотит воду? — удивляется Махидиль.

— В том-то все и дело, — не скрывая радости, ответил Латиф. — Вот уже почти три месяца, как я провожу эти опыты. Полученные данные заполнили не одну тетрадь...

— Не понимаю... Неужели вы хотите сказать, что можно отказаться от бетонированных дамб?

— А вы посмотрите... Там, где течение воды бурное, там следует бетонировать. А там, где вода струится спокойно, бетон можно не класть. Подумайте, куда девается ил при спокойном течении воды? Там, где Аму течет спокойно, она оставляет с каждого кубометра в зависимости от времени года от шести до двенадцати килограммов ила. Он оседает на дно, на полтора метра впитывается в песок и, словно бетоном, скрепляет дно и берега канала. Учтите, что на нашем участке пески содержат в себе повышенный процент гипса. Гипс перемешивается с илом. Ну чем не бетон! Поняли?

— Значит, отпадает надобность в бетонировании и, следовательно, в бетонном заводе?

— Нет, нет, не увлекайтесь. Для плотин, для котлованов, для мест с большим перепадом высот, где течение воды быстрое, бетон необходим. Но бетонировать всю трассу, как указано в генеральном плане, никакой надобности нет, только лишняя трата времени и средств...

— Но ведь это же здорово! — восклицает Махидиль. — Что же вы молчите?! Это превосходно!

Латиф пожимает плечами.

— Не всем по душе новое, Махидиль. К тому же еще существует утвержденный и подписанный проект. Кто осмелится изменить его, поверив моей идее... — он махнул рукой. — А есть и просто недоброжелатели.

— Вы преувеличиваете трудности.

— Преувеличиваю... — Латиф грустно улыбнулся. — Однажды вы упрекнули меня в том, что я остыл к работе... Нет, я не обижаюсь на вас. Возможно, вы правы... Но когда ни у кого не можешь найти поддержки...

— Кто ведает этим? Главный инженер? Его помощник?

— Да, в основном Гулям-ака... Но дело не в нем... Гулям-ака — человек рассудительный, осторожный. Он учитывает настроение начальства.

— Он знает о ваших опытах?

— Да. Только не может идти наперекор главному инженеру. Конечно, если бы это зависело только от Гуляма-ака... У него у самого есть много интересных предложений, которые могли бы пойти на пользу стройке. Однажды он пытался высказать их главному инженеру, но тот сразу оборвал его. Нет, Гулям-ака боится ему даже о своих делах говорить...

— Латифджан, я обижусь! Вы все время черните главного инженера. А ведь он мне как старший брат. И к тому же муж моей подруги.

— Ради бога, простите, Махидиль. Извините, что я рассказал вам о своих бедах. Но ведь и я знаю его давно: вместе проучились пять лет.

— Почему же вы не найдете общего языка? Расскажите мне все, может быть, я смогу помочь вам. Поговорю с Балтаевым...

— Вряд ли это поможет. Обо всем, что вы сейчас видели, я рассказал ему первому. Был уверен, что он поддержит мою идею. Но Балтаев даже толком выслушать не захотел. Конечно, мы разругались...

В памяти Махидиль снова возник разговор с Хашимом, когда он предупреждал ее, что нужно остерегаться Даниярова. Почему же он направил ее на работу под его начало? Тут что-то не так. За все время она не видела в действиях Даниярова ничего плохого.

— Но ведь Балтаев на стройке не самый главный правитель! — вдруг вырвалось у нее.

— Согласен. Есть люди и повыше его. Правда, когда я написал обо всем в министерство, письмо переслали сюда, прямо к нему. Да что вам рассказывать, Махидиль...

— И вы махнули на все рукой?! Ведь вы же мужчина!.. Надо было обратиться в ЦК.

Махидиль хочется хоть чем-нибудь досадить Латифу, показать, что она разочарована в нем,