— Ха, — Фан Линь улыбнулся и немного покрутил головой, которая лежала на коленях девушки:

— Что поделать... Я ублюдок и кабель.

— Я знаю... — ответила такой-же, очень яркой улыбкой Цинь Жуа.

— И тебе не стыдно? — спросила она наигранным голосом.

— Не особо; ей всё равно, — ответил Фан Линь. Вообще мужчине на самом деле было очень неловко, когда Фан Хуа с ним об этом говорила, — так-то она сказала, что ей совершенно всё равно, сколько у него будет наложниц, но потом мужчина сам себе снизил рамки и обещал, что правило это будет действовать только до их свадьбы, что он только до этого момента мог ходить налево, а потом Фан Линь становился Её и только её, всецело. В итоге Фан Хуа всё равно выторговала у его совести хотя бы одну наложницу... Но это уже совершенно другая история. Всё же главное было не в этом. Главное условие, которое девушка поставила тогда юноше, было в том, чтобы по-настоящему он любил только её и никого больше. Всё остальное ей было совершенно неважно.

Вспоминая теперь об этом, Фан Линь ощущал неприятное покалывание на сердце — прошло почти тридцать лет. За это время он уже смирился, что нарушил своё обещание, и девушка если когда и проснётся, он не доживёт до этого дня. В чём-то так ему было даже легче, ведь спустя все эти годы он забыл даже её голос, — временами он просыпался по ночам и силой заставлял себя вспоминать цвет её глаз, до мельчайшего оттенка. У мужчины было чувство долго перед девушкой, но любовь... Кто её знает...

— Ха, — выдохнул Фан Линь. Меж тем Цинь Жуа приподняла собственноручно заплетённую маленькую косичку его волос и покачала её у него над лицом.

— Неплохо, — сказал Фан Линь. — Займись как-нибудь ребёнком, а то она постоянно взъерошенная.

— Волосы юной госпожи очень своевольны. Хотя когда прямые, они очень даже милые. К сожалению у неё аллергия на лак для волос, и она так сильно чихает, что они сами собой снова становятся волнистыми.

— Бывает... Ну да хватит уже про других женщин, — вдруг усмехнулся Фан Линь и вытянул свои руки назад, хватая Цинь Жуа за голую спинку.

— Сейчас я только твой...

— Ох... — протянула женщина и вдруг улыбнулась:

— Так значит ты уже видишь в юной госпоже женщину?..

— А.. — Фан Лишь сразу же опешил и разинул рот. Он собирался объясниться, что это была оговорка, и он разумеется не имел ничего такого ввиду, но Цинь Жуа уже изящно укользнула из его хвата. Она сошла с кровати, окутавшись в одеяло, которое прикрывало её спину и всё тело кроме головы, немного спадая на ноги, как подол.

— Она очень обрадуется, когда об этом узнает... — лукаво сказала женщина и вышла из комнаты. Фан Линь остался на кровати без одеяла совершенно один. Мужчина цокнул языком и снова улёгся головой на голый матрас, — всё ещё немного тёплый телесной теплотой, но далеко не такой нежный, как женские ножки... Однако сама кровать была просторная, мужчина уже не был настолько взволнован, — приятный разговор успокоил его нервы, и заснул Фан Линь довольно быстро...

На следующий день, ранним утром, мужчина снова вернулся на поле подсолнухов, но уже не один — за ним шла чёрненькая девочка в шортиках и розовой майке, которая совсем вымокла от пота. Они прошли по уже знакомой тропинке и вышли на открытое пространство. Мая удивилась придавленным подсолнухам, Фан Линь покачал головой. Вчера он не понял, что это такое, ибо был слишком взволнован, но сегодня мужчину сразу же узнал в окружающей разрухе руку Фан Минюэ — он покачал головой. За последние годы девушка научилась сдерживать свои приступы, но эмоциональное потрясение всё равно могло вывести её из себя... Впрочем, это не имело ни малейшего значения. Всё равно они уже сегодня покидают эту планету.

Фан Линь прошёлся вперёд и остановился у ледяного гроба. Мая проследовал за ним, но не слишком близко, оставаясь от могилы на почтительном расстоянии...

— Ближе, — махнул ей мужчина.

Девочка кивнула и встала у самого гроба. И снова она загляделась на милую девушку внутри — Мая всматривалась в её личико, а Фан Линь морщился, смотрел на палец с оторванным ноготком. Наконец мужчина вздохнул и сказал:

— Нужно поговорить...

— Слушаю, Мастер.

— Две вещи, собственно, которые надо обсудить, — сказал Фан Линь, потирая свой нос.

— Во-первых, все обещания Мастера, долги скажем так, передаются ученице. Я не буду валить на тебя весь этот багаж, но кое-что нужно. С ней связанное.

Мая прилежно его слушала.

— Я не прошу тебя жениться на ней... Хотя если она будет не против, почему бы и нет, — после его слов девочка неловко улыбнулась. — Но... Если ты станешь Дао Предком, или Истоком, или найдёшь какой-либо другой способ привести её в чувства, — сделай это за меня. Ясно?

— Ах... Как скажите Мастер, — немедленно кивнула Мая.

— Хорошо... И второе, — и снова мужчина замялся. И замолчал. И молчал целую минуту, — Мая от волнения облизала губки...

— Я расскажу тебе, как всё на самом деле было, когда с неба тогда упала звезда, — наконец произнёс мужчина необычайно тихим голосом, и прибавил про себя: мою самую сокровенную тайну...

101. Правда

Когда разговор зашёл о самой сокровенной тайне мужчины, Мая сразу же напряглась. Она сглотнула, сжала кулачки, выпрямила спину и вообще попыталась казаться как можно более серьёзной; Фан Линь же нашёл, что в такой позе и особенно благодаря своему «клинку», ёршику, выглядела девочка очень комично. Мужчина перестал коситься и положил руку на краешек ледяного гроба — тот сразу же обжёг его ладонь со шрамом, словно плита. Но Фан Линь не обратил на боль внимания и задумался.

На самом деле он не был до конца уверен, что ему стоит делиться этой тайной. Вернее, он был уверен, что ему нужно ей поделиться, потому что так будет правильно, ведь если уж он решил перекинуть на Маю все свои обязательства, то она должна была это знать, — но Фан Линь мялся. Он опасался, как бы это не разрушило его образ.

В такие моменты, подумал мужчина, когда-ты не можешь на что-то решиться, самое главное это