litbaza книги онлайнУжасы и мистикаЛюбовь и зло - Энн Райс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 43
Перейти на страницу:

Надо сейчас же вернуться к Виталю.

Малхия предоставил мне подобную возможность, дал шанс выполнить задание до конца, и именно это я и намереваюсь сделать.

Слева вдалеке я узнал узкую улицу, по которой пришел в этот дворец. Я поспешил в обратном направлении и вернулся на площадь перед домом, где жил Виталь.

Я стремительно шагал к воротам, глядя себе под ноги, и тут навстречу выскочил Пико, который набросил мне на голову и плечи плащ. Он завел меня в арку ворот, пряча от дождя, и быстро вытер лицо сухим чистым полотенцем.

В железном гнезде на стене мерцал одинокий факел, а на маленьком столе стоял простой железный канделябр с тремя зажженными свечками.

Перед мысленным взором я видел лицо Анканока, слышал его голос, объясняющий «систему верований», слышал развернутые предложения, какие он произносил, знакомые фразы, которые так и лились с его губ. Я видел его горящие страстью глаза. А потом услышал шипение, когда он все-таки назвал свое имя.

Я снова видел пламя и слышал оглушительный шум, каким сопровождались ослепительные вспышки. Я привалился к сырой каменной стене.

Меня вдруг посетила мысль: никогда не знаешь что-либо наверняка, даже если твоя вера безгранична. Ты просто не знаешь. Твоя жажда, твоя тоска могут длиться вечно. Даже здесь, в этом странном доме, в другом столетии, имея перед собой все доказательства, предоставленные Небесами, я все-таки не знаю всего, что хотел бы знать. Меня не покидает страх. Какой-то миг назад со мной разговаривал ангел, но вот теперь я совершенно одинок. И острое желание узнать причиняет боль, потому что это желание покончить с напряжением и страданиями. А они на самом деле не кончаются никогда.

— Хозяин сказал, что вы покидаете нас, — произнес Пико с отчаянием. — Он велел передать вам деньги. Он благодарит вас.

— Мне не нужны деньги.

Старый слуга, кажется, обрадовался моим словам и убрал кошель.

— Но, господин, — произнес он, — умоляю вас. Не уходите. Мой хозяин сейчас заперт в доме синьора Антонио. Отец Пьеро потребовал, чтобы его никуда не выпускали, пока не соберутся остальные священники. Его держат под замком из-за этого демона.

— Я не брошу Виталя, — сказал я.

— Слава Небесам! — воскликнул Пико и заплакал. — Слава Небесам! — повторял он снова и снова. — Если моего хозяина признают виновным в ведовстве, в приговоре можно не сомневаться. Он погибнет.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не произошло!

Я развернулся, чтобы войти в дом.

— Нет, господин, прошу вас, не ходите туда. Демон несколько часов назад успокоился. Если подойти к лестнице, он почует нас и снова примется за свое.

— В таком случае оставайся здесь, а я собираюсь поговорить с этим демоном, — сказал я. Я взял со стола железный подсвечник. — Я только что беседовал с одним демоном, так что второй вряд ли чем-нибудь меня напугает.

10

Не успел я дойти до каменной лестницы, как услышал диббука. Он громыхал высоко над головой. Я вспомнил слова Виталя о том, что «наверху» он обнаружил домашнюю синагогу и сакральные книги. Я двинулся вверх по ступеням, прикрывая рукой дрожащее пламя свечей, прошел мимо двери кабинета Виталя дальше, на последний этаж.

Шум делался громче и настойчивее. Что-то разбилось. Послышались удары и грохот, как будто какие-то предметы швыряли в стену.

В конце концов я остановился, распахнув дверь, за которой оказалась просторная комната. Повисла тишина. Потолок здесь был как будто немного ниже, чем на других этажах, но не сильно.

В отблесках свечей сейчас же замерцали в глубине комнаты серебряные дверцы Ковчега, хранилища, в котором, без всяких сомнений, и покоились священные книги народа Моисея. Ковчег стоял у восточной стены. По одну сторону от него было устроено небольшое возвышение, обращенное в центр комнаты, а перед ним выстроилось несколько пыльных скамей. Дальше, справа, помещался большой расписанный и позолоченный экран. За ним стояла одинокая длинная скамейка, по-видимому, предназначенная для женщин, которые приходили сюда молиться и слушать Тору. Стены были отделаны панелями из прекрасного темного дерева, хотя и не настолько темного, чтобы я не смог разглядеть на них многочисленные черные надписи на иврите. Сбоку от возвышения был стол, на котором громоздилась гора свитков.

С потолка свисали изящные серебряные люстры. Окна были забраны ставнями, запертыми на засов. И конечно же, мои свечи служили единственным источником света.

Внезапно скамьи передо мной задрожали, затем поехали, одна скамейка наползала на другую, и люстры заскрипели, раскачиваясь на серебряных цепях.

Небольшая книжка в переплете поднялась со скамьи и полетела прямо на меня, заставив пригнуться. Книга шлепнулась на пол у меня за спиной.

— Кто ты такой? — спросил я решительно. — Если ты диббук, то я требую, чтобы ты назвал свое имя!

Все скамьи двигались, врезаясь друг в друга, с оглушительным грохотом упал расписной экран. В меня полетели другие предметы, и пришлось отступить к двери, инстинктивно закрывая голову правой рукой. Послышался раскатистый гул, грохот, очень похожий на тот, который я слышал при изгнании Анканока, однако этот звук как будто производил человеческий голос. Он был таким громким, что мне пришлось зажать уши.

— Именем Господа, — проговорил я, — заклинаю, назови мне свое имя. — Однако от этих слов ярость призрака только усилилась. Одна люстра начала раскачиваться взад-вперед с такой неистовой силой, что сорвалась с цепи и рухнула на скамейки внизу.

Я скорчился на полу, как будто испугавшись, хотя вовсе не испугался. Наблюдая, как вторая люстра срывается и падает на скамьи, я старался не моргать и не вздрагивать от грохота.

Поставив подсвечник на пол, я сидел замерев. Если призрак задует свечи, мне будет очень неудобно, однако до сих пор он этого не сделал, и я сидел, не произнося ни слова и не двигаясь, пока он снова не успокоился.

Я медленно потянулся за лютней, переложил из-за спины на колени. Я сам не знал, что собираюсь делать, однако коснулся струн, пощипывая их с большой осторожностью, настроил инструмент. Закрыв глаза, я заиграл по памяти ту мелодию, какую слышал во дворце кардинала. Я размышлял, не облекая мысли в слова, как помогла мне эта музыка, когда я вступил в спор с Анканоком. Я думал о ее ясности, ее красноречивости, о том, как она обращается к моей душе из своего мира, где гармония не просто недостижимая мечта, а красота знаменует божественное. Я сам едва не разрыдался, отдаваясь музыке, позволяя себе воссоздать мелодию, делая ее своей благодаря небольшим вариациям, поскольку память не могла сохранить песню целиком.

Нежные звуки лютни отдавались от стен. Я немного расхрабрился, заиграл быстрее, перешел к вариациям, затем медленно вернулся к меланхолической главной теме. Я начал едва слышно подпевать на самых низких нотах, затем запел громче, растягивая слоги, на-наа, на-наа-наа-на, позволяя голосу и пальцам идти туда, куда их влечет. Слезы навернулись на глаза. Я позволил им катиться по щекам. А потом принялся негромко напевать слова псалма:

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 43
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?