– Вероятно, кто-то не хочет, чтобы ты была рядом с Даррингом. Ты же знаешь как важен этот день. Кто-то очень не хочет, чтобы он присутствовал на выступлении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– И у него это очень хорошо получается. Кстати, что с Даррингом? Почему меня не пускают к нему?

Канаи откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и смерил меня пронзительным взглядом.

– Что произошло вчера ночью, когда ты вошла в его комнату?

– Ничего, – честно ответила я, – я зашла посмотреть как он, а потом Зира меня выпроводила.

– Ты дотрагивалась до него? Пыталась настроить связь?

Щеки вспыхнули румянцем.

– Я только на секунду дотронулась до него, – честно созналась, – и пыталась залечить его шрамы. Ведь с лицом у меня получалось? Что в этом плохого?

– Если говорить о побуждениях, то ничего плохого нет. А если о последствиях…– он не закончил.

– А что могло произойти от одного прикосновения? Да и от того, что я что-то пыталась придумать в своей голове, стоя рядом с ним, ничего не могло произойти, да и не произошло.

– Ты знаешь как прививают деревья?

Я уставилась на Канаи, даже забыла все слова, которые хотела сказать.

– Причем тут деревья?

– Если к груше привить персик, а потом добавить росток малины, то в результате на новом дереве что вырастет?

– Грушевый персик со вкусом малины? – как можно язвительнее сказала я. – При чем тут Дарринг и садоводство?

– При том, что ты не знаешь, какой результат получишь в итоге. Дарринг  и есть груша, к которой привили персик. Его мать – айлар, а отец – наг. Это два разных вида магии. В Ауре не любят смешанные браки, а к смешению магии относятся очень скептически. И у них есть все основания. Никто и никогда не изучал возможности и опасности кровного смешения магий. Дарринга уважают за его положение в обществе, вряд ли кто-то решится сказать ректору Академии в лицо, что он полукровка. Такая магия не изучена, но Дарринг, изучая себя и студентов со смешанной магией был уверен, что если найти правильный потенциал, то такая магия будет в разы сильнее той, что дает всем Аура. Поэтому он хочет открыть новый факультет и объявить исследовательский отдел по смешенной магии.

– А я-то тут при чем? Я же не имею отношения к его происхождению. И магии у меня нет никакой.

– После нападения его магия стала нестабильна. А после твоего визита она полностью вышла из-под контроля. Как и сам Дарринг. Пойми, Музы имеют сильное влияние на своего хозяина. Вы вчера взаимодействовали, что разрушило контроль. Теперь он опасен не только для окружающих, но и для себя.

Ох, и зачем я вчера поперлась в его комнату? Вот дура-то, нужно было сидеть как мышка и ничего не делать.

– Это можно исправить? – тихо спросила я.

– Не знаю, – также тихо ответил Канаи, – никто не знает.

Минуту мы не смотрели друг на друга, каждый думал о своем.

– Думаю, тебе сейчас не нужно встречаться с лордом, – прервал он молчание, – надеюсь, ты это хорошо поняла?

Я кивнула.

– И без необходимости не выходи из замка. Мы не знаем, кто и зачем устроил это покушение. Поэтому опасаться нужного каждого. На поиски конюха уже отправлены все силы, но вряд ли мы сможем его найти. У троллей есть много укромных мест и у них сильная взаимовыручка. Так что будь осторожна и не делай глупостей. Как только Дарринг будет стабилен, вы сможете продолжить работу.

Я кивнула. Разговор был окончен, я встала и вышла из кабинета. Что делать дальше я и близко не представляла. Из замка выходить нельзя, в замке нужно бояться всех и каждого. Оставалось запереться в комнате и провести там остаток своего столетнего рабства. Представила себя, сидящей на кровати, с длинными белыми волосами, сморщенной кожей, костлявыми пальцами, показывая такой же сморщенной Зире, чтобы подала стакан воды. Интересно, как выглядят старые гоблины. Они вообще стареют? Отогнала от себя дурацкие мысли и решила пройти на кухню. Там я точно в безопасности, да и если Бастиан не занят, можно будет с ним поговорить.

Кухня, как всегда, была в движении. Поварята носились, громыхая кастрюлями, гномы что-то чистили, скоблили, жарили и парили на огромных плитах. Зычный голос Бастиана было слышно издалека.

– Ленивые громоглоты! Семь минут давить пюре! Да оно само сплющится за это время!

– Да, шеф. Конечно, шеф, – раздавалось в ответ жалобное попискивание.

И опять  громыхали кастрюли и шипели сковородки. Я толкнула дверь и оказалась в поварском мире Бастиана.

– Пташка! – распахнул мне свои объятия шеф-повар. – Заставляешь старого тролля переживать. Я вчера все запасы чая на травах выпил, когда мне сообщили, что тебя чуть табун не затоптал.

Я упала в мягкие, пахнущие корицей и ванилью объятия.

– Только за меня переживал? За Дарринга совсем не переживал?

– Да что ему будет, этому чертяке. Оклемается, снова будет ходить по замку и кричать. Он сильный, выкарабкается. А вот мою пташку обижать никому не позволено.

Я выбралась из его объятий и примостилась на краешке кухонного стола.

– Меня к нему не пускают. Говорят, что я могу ему навредить. Или он мне.

– Пташка, ты пойми, – примирительно сказал Бастиан, – на что способна магия двух разных видов не знает никто. А Музы усиливают любую магию. Поэтому вам пока нужно быть подальше друг от друга. Но ты можешь в любое время приходить ко мне, я тебя угощу пирожными.

Я улыбнулась. В жаркой, душной кухне, в объятиях огромного тролля-повара я была в полной безопасности. Бастиан потрепал меня по голове.

– Интересная у тебя прическа, – поднял он мой «хвостик» и покрутил из стороны в сторону, – занятная.

– Удобная, – поправила я его.

Наш разговор прервал шум из кладовой. Что-то падало, разбивалось и отчаянно пищало. Бастиан вскочил и с силой рванул дверь на себя. Затем непристойно чертыхнулся и выудил из закромов двух гномов. Они вертелись как ужи, и даже вися в сильных лапищах шефа, пытались ударить друг друга ногами и руками.