В голове мелькнула мысль, что, если у меня получалось исправить шрамы на его лице, может быть у меня получится помочь и здесь? Я не знала как это делается, поэтому сильно сжала кулаки и закрыла глаза. Пыталась представить как гематомы рассасываются, кожа становится здоровой. Приоткрыла один глаз, посмотреть, что у меня получается. Ничего.  Я опустила руки. Как-то не так это работает.

В этот момент открылась дверь, и на пороге появилась Зира с кучей банок и склянок в руках.

– Что вы здесь делаете? – вопросительно посмотрела она на меня.

Хороший вопрос. Если бы я знала, я хотя бы себе ответила, не то, что Зире.

Поняв мое молчание как-то по-своему, она поставила баночки на столик, взяла меня за руку и потянула в коридор.

– Я же говорила, что вам нельзя к господину. Муза не должна быть рядом. Никак не должна. Опасно.

Она вытолкала меня в коридор, довела до моей комнаты и уложила в постель.

– Госпожа должна лежать! – строго сказала она. – Принести госпоже чай?

– Не нужно, Зира. Я не буду больше никуда ходить, – примирительно сказала я.

Он вышла и поплотнее закрыла за собой дверь. Мне оставалось только ждать утра.

Утро не заставило долго ждать. Хоть ночь выдалась тревожной, я проснулась рано. Солнце заглядывало в окна, пытаясь  найти тех, кто не спит. Замок не был спокоен. По коридорам ходили слуги, громко разговаривали, гремели посудой и чавкали половыми тряпками. Пока Дарринг был на ногах, такого никто не мог себе позволить. Но как только болезнь свалила хозяина в кровать, слуги расслабились, почувствовали себя полноправными хозяевами замка.

Я надела в бордовое платье, завязала волосы в хвост и вышла в коридор. Зиры нигде не было видно, хотя она появлялась в моей комнате, как только я открывала глаза. Недалеко от меня стояли две горничных и делали вид, что протирают рамы картин. Мокрые тряпки, которые они только вынули из ведра, заливали ковер. Но они продолжали о чем-то весело болтать, не замечая ни растекшейся под их ногами лужи, ни меня.

– О чем болтаем? – поинтересовалась я у них.

Они смерили меня взглядом, не убирая тряпок, не начиная работу, и продолжили разговор, будто меня тут и не было. Конечно, это были не нежные эльфийки, но, когда я схватила обеих за их ушки, они сразу прочувствовали мое присутствие.

– Ленивых не любят везде. А в замке ректора Академии особенно. Либо вы делаете то, что должны делать, либо можете расслабиться и на эту работу больше не приходить.

Девушки заойкали, запрыгали и запричитали жалобными голосками. Но когда я их отпустила, мигом подобрали тряпки и на этот раз уже молча занялись картинами.

Я подошла к двери, около которой тонкой струйкой дыма догорал факел. Войти не решалась. Зира меня вчера выпроводила из комнаты Дарринга. Было в ее взгляде что-то, что подсказывало, что не нужно мне входить к нему. Я еще немного помялась, не решаясь ни войти, ни уйти прочь, как дверь перед моим носом открылась, и оттуда вышла Зира. На ней был длинный кожаный плащ, а лицо закрывала прозрачная маска.

– Ч-что происходит? – я в ужасе отшатнулась в сторону.

Зира сняла маску, распахнула плащ и глубоко вдохнула. Отдала маску и плащ мне. Лицо ее было в испарине, видимо, в таком облачении было очень жарко.

– Господину совсем плохо. Не надо было госпоже входить вчера.

– Что с ним?

– Магия бушует, – коротко резюмировала она.

– Доигралась? – за моей спиной появилась Химура. Сверля меня глазами, подошла ближе. Но Зира тут же встала между нами.

– Дарр Канаи уже прибыл? – спросила Зира.

– Да, – продолжая неотрывно смотреть на меня, ответила Химура, – только вернулся с конюшни.

– Тогда я провожу госпожу к дарру Канаи, она наверняка хочет поинтересоваться результатами расследования.

– Расследования? – только и успела я спросить, как Зира уже волокла меня по коридору к кабинету Дарринга.

– Вам лучше поговорить с ним и узнать все подробности вчерашнего вечера.

Она оставила меня около двери в кабинет и быстро отправилась дальше. В дальнем конце коридора все еще стояла Химура, поэтому я быстро постучала и вошла. Сегодня в кабинете были открыты не только шторы, но и окна. Ветер шевелил занавески, раздувая их по всему кабинету. За столом Дарринга сидел Канаи и что-то записывал. При виде меня он поднял голову и жестом пригласил сесть.

– Тебе должно быть интересно, что вчера произошло?

– Если честно, мне больше интересно, что с господином и почему меня не пускают в его комнату. А историю с бежавшими лошадьми я и так примерно представляю.

– Вот и не представляешь, – взгляд Канаи был настолько серьезен, что я поняла – состояние Дарринга сейчас его волнует меньше, чем сама суть произошедшего. – Лошади бежали не просто так. Сбежавший табун никогда несется во весь опор, особенно на человека. Если бы конюх забыл закрыть ворота, они бы медленно разбрелись по полю.

– Но они все-таки бежали, – напомнила я, – причем очень быстро.

– И целенаправленно, – закончил за меня Канаи.

– Что это значит?

– Табун бежал точно на тебя. Даже если ты окажешься в середине табуна, лошади не затопчут, будут стараться оббежать. Но этот табун был направлен магией, лошади не оббегали даже Дарринга, расправившего крылья.

– Значит кто-то направил их на меня специально?

– Да, я обнаружил остаточную магию у каждой лошади в табуне.

– Но как они прошли в конюшни? Кто выпустил их? Разве лучшие лошади Ауры не охраняются?

– Этот вопрос можно было бы задать конюху, – начал Канаи.

– Но?

– Но его нигде нет, – развел он руками. – В конюшне пусто, никто его со вчерашнего вечера не видел.

– Зачем конюху направлять на меня табун?

– Не знаю. Да и направить он не мог, тролли не владеют магией. Ему должны были помогать.

– Ничего не понимаю, – я забралась поглубже в кресло, ситуация меня совсем не радовала, – кому я помешала?