Когда Алексей распахнул металлическую дверь подъезда, установленную благодаря общим усилиям жильцов, ему в лицо ударило ледяным холодом. «Что за черт? — удивился он. — Кондиционер в подъезде поставили, что ли? Только уж на это дело я точно сбрасываться не буду! Совсем ополоумели!»

Он легко взбежал по грязной, давно не мытой лестнице на второй этаж, заранее вытащив из кармана висевший на тяжелом брелоке из нержавеющей стали ключ от квартиры. Ему не терпелось насладиться видом денег, которые грели душу и приятно оттягивали карманы. Двести тысяч! Двести тысяч! Евро! Елки-палки! Его родители вдвоем за всю свою жизнь столько не заработали, сколько он снял за один день! Вот это круто! Пятая часть миллиона! По дороге домой Алексей уже думал, как использовать свалившееся на голову богатство. Купить квартирку? Обставиться и жить по-человечески, на проценты? Может, в институт поступить? Или просто купить диплом? Завести себе клевую телку и мотнуться на юга, чтобы оттянуться по полной программе? Вот так, мечтая о приятном, он открыл дверь, зашел в квартиру, и когда повернулся лицом к двери, чтобы защелкнуть замок, его схватили. Крепко заломив руки назад, так что он уперся лбом в дверь, предупредили:

— Вякнешь — пришибем! — В голосе звучала вполне серьезная угроза. — Понял или повторить?

— Понял.

Хватка ослабла, и его развернули. Налетчиков было трое: двое стояли по бокам, не отрывая глаз от его рук, а один, видимо, главный, прислонился к двери. Он стоял, сложив руки на груди, и смотрел на Алексея суровым взглядом, от которого по телу побежали мурашки. Нехороший это был взгляд, тяжелый. Алексею стало страшно.

— Кому и сколько отдал денег? — спросил главный, не меняя позы. Разговаривал он странно, почти не разжимая губ, словно чревовещатель.

— Знаю, что зовут Сергей, сколько бабок — не знаю, но до фига, две сумки.

— Больших?

— Приличных, кило по десять каждая… А может, и больше, я не взвешивал. А сколько в них денег — мне знать не положено.

— Врешь, заказы же ты принимаешь?

— Я, но при передаче деньги не пересчитываю. Это же целый день надо потратить! Две здоровенные сумки!

— Сколько заказывали?

— Почти четыре лимона евро.

Стоявшие по бокам парни переглянулись. Главный даже глазом не моргнул. Он начал расспрашивать, как и где произошла передача, как выглядели сумки, что собой представляет Сергей, которому сумки были переданы.

— Лет двадцать — двадцать два? — недоверчиво переспросил главный, отлепившись наконец от двери и сделав шаг в сторону Алексея. Теперь он стоял так близко, что Алексей почувствовал исходивший от него неприятный запах перегара. — Такой молодой?

— Да студент, честное слово! Вчерашний выпускник…

— Как ты сказал? Повтори!

— Что повторить?

— Ну, как он выглядит.

— Зеленый пацан совсем, может, только вчера школу окончил, может, в институте учится… Одним словом, студент.

Главный помолчал, осмысливая полученную информацию. Его глаза блеснули, и он еще раз внимательно посмотрел на Алексея.

— А чего это ты, Леша, в такую жару в пиджаке ходишь? Неужто холодно? — Он кивнул бойцам, и те в одно мгновение сорвали с Алексея пиджак. От резкого движения из кармана выпала и шлепнулась на пол тугая пачка цветных иностранных денег.

— Оля-ля-ля, как говорят французы! — Главный сделал движение рукой, и пиджак был тут же подан ему одним из бойцов. Выпавшую пачку боец сунул обратно в карман и, взвесив пиджак на руке, пробормотал: — Ого…

Главный повернулся и зашел в комнату, куда уже заволокли Алексея, находившегося в полуобморочном состоянии. Главный, держа на весу пиджак Алексея, начал выкладывать из него на стол пачки денег. Закончив, кивнул бойцам. Те, все так же молча и согласованно, отчего Алексею стало еще страшнее, обшарили пленника и бросили на стол еще четыре пачки, вынутые из карманов брюк. Главный неторопливо пересчитал пачки, горкой лежавшие на столе.

— Хм… Двести штук евро… Неслабо хапнул, а? Ну и что ты молчишь? Разве тебе не говорили, когда ты на работу устраивался, что крысятничать нельзя?

Не спеша, с улыбочкой главный подошел к Алексею и неожиданно, без размаха, со страшной силой ударил его под дых. Алексей согнулся пополам, у него перехватило дыхание. Один из бойцов схватил его за волосы и заставил выпрямиться. Главный вперил в него свой страшный взгляд, который, казалось, проникал в самую душу. И Алексей понял, что спасения нет. И даже не потому, что он присвоил эти двести тысяч. А потому, что так распорядилась судьба: поманила красивой жизнью, а когда он в это поверил, повернулась к нему спиной.

— На двести штук клиента обжулил! Кто же нам потом верить будет? А ты знаешь, кто этот клиент? Может, это эсбэушники себе на масло к черствому хлебу подрабатывают, а ты у наших друзей последнее забрал? Чтобы они нам потом вендетту устроили? Или это кто-то из окружения Президента детишкам на молочишко тяжким трудом зарабатывает, а ты у детей крадешь, а? Грешно у детей воровать, ой как грешно! Что, не так?

— Мне клиент сам дал, за срочность… — пытаясь хоть как-то оправдаться, промычал Алексей.

— Ах ты ж, свиненок! А что надо было сделать, если клиент деньги дал? Ну? Тебе что, не говорили? Отвечай, гаденыш!

Алексей молчал. Крыть было нечем, да и незачем. Крой не крой, что докажешь? А за двести штук…

Негромкого хлопка выстрела он не услышал. Просто на стене, куда он смотрел, вдруг образовался огромный огненный шар. Он наливался сиянием и мощью, и в нем проступали контуры какого-то лица, но Алексей не успел разобрать, чьего именно. Широко открытые глаза, укоризненные и печальные, блеснули на прощание, а потом шар потух. Наступила темнота и покой, и никакие деньги ему теперь не были нужны.

— Какая зацепка? — оживившись, спросил Зам.

— Многие из контор-«бабочек», занимающихся обналичиванием, крышуются ментами. Неужто никто не заметил и не заинтересовался такой крупной суммой денег? Да ни за что не поверю! Надо думать, кто-то оказался слишком жадным, а может, увидел возможность продолжения дела и решил присвоить себе не только деньги, но и саму тему вместе со связями. Яблочко вычислить было не сложно. «Баттерфляй» зарегистрирована на юридический адрес института — значит, директор при делах. Да и взяли его очень уж профессионально. Чтобы мои опера не заметили, надо очень постараться! Они же, хоть и говнюки, но профессионалы!

— В плотных рядах нашего криминалитета тоже профессионалов достаточно. Они еще и твоим операм нос утрут! Обналичка без банка не обойдется, а в банках пасутся все, кто может дорваться: и наши, и менты, и бандиты. Так что никакая это не зацепка, так… Предположение… И что оно нам дает?

За тяжелыми шторами замовского кабинета вовсю полыхало летнее солнце, но сюда жара не проникала. При всей своей приверженности к старой обстановке, Зам поступился принципами и установил в кабинете мощный кондиционер, который уже в начале дня работал в полную силу. Генерал нажал кнопку селектора и попросил секретаршу занести городскую сводку происшествий за вчерашний день. Несколько листков, сколотых скрепкой, были немедленно положены на стол шефа. Взяв в руки карандаш и водрузив на нос тяжелые, в золотой оправе очки, Зам начал внимательно просматривать криминальные новости. Наконец, удовлетворенно хмыкнув, он отчеркнул карандашом абзац и подал листок подполковнику.