Пару раз она слышала отдаленный гром. Где-то там наверху начиналась гроза.

За те несколько часов, что она находилась в сознании, никто не пришел. Она не слышала больше ни шагов, ни стонов. Похоже, ее мучитель, чем бы он ни был, взял передышку.

Она продолжала медленно ползти, останавливаясь каждую минуту, чтобы передохнуть.

Майкл изо всех сил ударил ножом.

– Сука! Сука-сука-сука!

Стул, по которому он ударил, повалился набок. Майкл ходил по комнате и громил все, что попадалось ему на пути: стол, люстру, настенные часы. Все падало и разбивалось.

Двигалось.

– Выдыхаешься! Ты выдыхаешься!

Майкл бушевал, пока не почувствовал усталость. Подняв один из стульев, он сел на него и закрыл лицо ладонями. Потом поднял голову.

– Анна!

На миг воцарилась полная тишина, даже проклятый гул стих.

В полном беззвучии Майкл услышал слабое «тиктак» и повернулся на звук. Часы, которые он сбил с одной из полок, лежали в осколках стекла. Они еще работали. Секундная стрелка прыгала с деления на деление, издавая тихое «тик-так, тик-так». Он смотрел на стрелки, как завороженный, а в следующий момент мир взорвался.

Линда дремала, свернувшись клубком в задней части кабины, когда громкий звук заставил ее подскочить.

– Твою мать! – воскликнул Гораций.

Нарастающий гул, прерывистый, как удары парового молота, доносился с востока.

– Что это еще за хрень!

Линда облокотилась на спинку пассажирского кресла и посмотрела туда, откуда доносился грохот. Где-то далеко, почти у самого горизонта появилось черное пятно, похожее на грозовую тучу.

– Ураган? – спросила она.

– Не знаю.

Гомер взял рацию.

– Чарли, это Гомер, слышишь меня?

– Да. Слышу. У вас все в порядке?

– На востоке какая-то чертовщина. Вроде бы грозовое облако. Грохочет.

– Далеко от вас? – Голос Чарли звучал обеспокоенно.

– Да. Думаю, миль двадцать.

– Оно движется?

– Нет. Не похоже.

– Понял.

Снова прогрохотало. Линда вздрогнула.

– Черт, как мне это не нравится!

– Дайте мне Линду! – потребовал Чарли.

Гомер передал ей микрофон.

– Я слушаю, Чарли.

– Ты в порядке, сестренка?

– Да.

– Оставайтесь на связи. Не пропадайте.

– Не волнуйся.

– Я волнуюсь, Линда. Очень волнуюсь.

Снова раздался раскат грома.

– До связи, Чарли.

– До связи, Линда.

– Я вернусь.

Она отпустила кнопку и отдала микрофон Гомеру.

– Чем бы ни была эта хреновина, надеюсь, нами она не заинтересуется.

Анна пыталась устоять на четвереньках. Она находилась уже у самой лестницы, но, чтобы добраться до двери, ей придется встать. Тело слушалось нехотя, но ей все же удалось кое-как приподняться. И вдруг пол под ней закачался. Она упала. Раздался грохот. Он ворвался сквозь закрытую дверь, захватывая и заполняя собой темное пространство подвала. Анна повернулась на бок и подтянула ноги к груди. Так она и лежала, застыв, пока пространство вокруг нее раскалывалось…

…на части. Небо и земля исчезли, погрузившись во тьму. Грохот был настолько сильным, что все вокруг: дорога, дома, сам Майкл стали частью его. Стали звуком. Слабым писком в мощном победном реве.

«Вот и все, – подумал он. – Теперь точно конец».

Ничего не видя перед собой, он на четвереньках пополз вперед. Вокруг взрывались тысячи бомб, но даже сквозь этот адский шум он различал завывание ветра, свирепствовавшего снаружи. На улице. Или там, где раньше была улица.

Дом, в котором он находился, стонал и раскачивался, как лодка на волнах. Майкл полз, пока во что-то не уткнулся. Стена. Он прижался к ней, лег и закрыл голову руками. В таком аду даже думать было трудно. Его трясло.

Грохот еще усилился, достиг апогея, абсолютного насыщения, когда звук становится вещественным. Невообразимый рев стал новой средой, но не жизни, а смерти, новым состоянием вещества, непостижимым и…

– …зловещим.

– Зловещим?

– Ну да. Как обезьянье облако в «Волшебнике из страны Оз».

– А мне казалось, что ты уже выросла.

– Не смешно.

– Точно.

Раскаты далекого грома стали чаще. Они напоминали пульсацию огромного сердца, скрытого там, далеко на востоке, темным облаком. Гомер и Линда не отрываясь смотрели в окно. Отдельные удары грома сливались в сплошной низкий гул.

– Не хотел бы я там оказаться, – сказал Гораций.

У Линды екнуло сердце.

– Ты… – начала она, но в этот момент загрохотало так, что задрожали окна в кабине. Грузовик мотнуло.

– Господи боже Иисусе Христе мать вашу разэтак!

«Поспешшши… – неожиданно взорвалось у Линды в голове. – Спешшши…»

– Ааааа! – закричала она, обхватив руками голову, и в ту же секунду грохот оборвался. Темное облако исчезло, как не бывало.

– Аааа! – все еще продолжала кричать Линда. – А…

И замолчала.

Опустилась тишина, нарушаемая лишь шумом двигателя.

– Вот это…

Гораций взял рацию и передал микрофон Линде.

– Чарли?

– Да! Слушаю тебя!

– Оно исчезло, – медленно и удивленно сказала Линда.

– Исчезло?

– Да!

– Слава Богу! У вас все в порядке?

Она осмотрела кабину.

– Да. Все нормально.

– Отлично!

– Да.

– Что ты, сестренка? Что с тобой?

Линда мотнула головой.

– Все в порядке, Чарли. Не волнуйся. В порядке. Просто…

– Просто, что?

– Перед тем как исчезнуть, оно… ну, как будто взорвалось, и я слышала…

– Что слышала?

Линда вздохнула.

– Ничего. Глупости. Не бери в голову.

– Ну и хорошо.

– До связи.

– До связи, сестренка!

Она передала рацию Гомеру и снова посмотрела туда, где еще минуту назад висело грозовое облако. Горизонт был чист и прозрачен.

Майкл открыл глаза. Он лежал на полу в маленькой комнате; через небольшое окно с улицы лился яркий солнечный свет, в широких золотых лучах плясали частички пыли. Тупая боль давила на виски. Он осторожно приподнялся и сел, пытаясь сообразить, где находится и что с ним произошло.