– Вы читали «Детей Гипноса»? – спрашиваю я. Коул, Уоллис и Чандра одновременно поднимают глаза. Я не слишком часто говорю – предпочитаю слушать – но они мне нравятся. Мне нравится, что они не пытаются вытянуть из меня информацию, не возражают против моего молчания.

– Я слышал о ней, – отвечает Уоллис, – но никогда не читал.

– Это не ее фэндом сожрал сам себя, после того как автор свихнулась? – припоминает Чандра.

– Она не свихнулась, – возражает Коул. – А убежала в горы и забаррикадировалась в пещере.

– Разве это не означает «свихнулась»? – удивляется Чандра. – Она отгоняет людей от своих владений с помощью ружья, угрожая всех перестрелять. Я слышала, что она понаставила вокруг ловушек.

– Она не сходила с ума, – настаиваю я. – Просто она… не смогла закончить книгу.

По правде говоря, никто не знает, по какой причине Оливия Кэйн перестала писать. Она не сидит в горах и не гоняет приближающихся к ней людей, размахивая ружьем. Насколько я знаю, она просто стала отшельницей. Исчезла однажды где-то в глуши Северной Каролины и назад не вернулась. И когда она пропала, журналисты не смогли даже узнать у нее или кого-то еще, почему так получилось. Сообщество фанатов, говорят, увязло в спорах о том, каким должен быть финал истории, которого так никто и не дождался.

– Это мои любимые книги, – заявляю я. – Вы должны прочитать их.

– Книги, написанные какой-то там отшельницей в горах? – Коул тут же подскакивает на месте. – Давайте посмотрим, есть ли они здесь. Эй, Эбигейл! – Он идет к девушке, расставляющей книги – девушке-суши с Хеллоуина – и вступает с ней в разговор. Эбигейл кивает в ответ на какие-то его слова и ведет его в угол магазина. Он возвращается со стопкой из всех четырех книг «Дети Гипноса» в твердых обложках, лишь слегка потертых их предыдущим владельцем. – Ознакомьтесь с ними, – говорит он. – У них их тут целые две полки разных изданий.

Уоллис берет верхнюю книгу и читает текст на клапане суперобложки.

– Охотники за ночными кошмарами? – вопрошает он. Закрывает ее и смотрит на обложку. Там изображен боевой молот с символом Гипноса – закрытым глазом.

Я беру вторую книгу. На ее обложке большой меч.

– Да. Такова основная идея: страшные сны и ночные кошмары могут проникнуть в реальную жизнь, и потому нам нужны охотники за кошмарами, которые отсылают их обратно в мир снов. Это Земля из альтернативной вселенной, где в общество встроена целая система охоты за кошмарами; существует правительство Гипноса, а охотники за кошмарами – спецагенты, они сильнее и быстрее обычных людей, но не живут так долго и почти не спят. У них крутое оружие вроде того, что на обложке – они берут его в мире снов, и оно соответствует их личностям. Ах да. И мой любимый персонаж – о'кей, у меня там много любимых, но главный из них – никогда не спит, и его мир снов находится в лаборатории вроде франкенштейновской, а его ночные кошмары – это такие огромные ядовитые чудовища.

Уоллис открывает первую книгу и начинает читать. Коул и Чандра таращатся на меня.

– Ты никогда столько не говорила, – дивится Чандра.

Я слегка подвигаюсь на стуле, отводя от шеи ворот толстовки, чтобы поглубже вздохнуть. Прежде я разговаривала о «Детях Гипноса» только с другими фанатами в Интернете. И никогда в реальной жизни. Не знаю, выйдет ли это наружу.

– Я покупаю это, – заявляет Уоллис и несет стопку книг к прилавку, держа в руке бумажник.

Пока он расплачивается, Коул спрашивает Чандру, над чем она работает, и та показывает картинку с Дэмьеном и Рори из «Моря чудовищ», они на ней энергично обнимаются. Коул хмурится.

– Почему ты пытаешься сделать из моего любимого персонажа гея? – спрашивает он.

Чандра закатывает глаза и начинает перечислять все те места, где в официальном каноне содержатся подтверждения неофициальных гомосексуальных отношений Дэмьена и Рори.

– Уже известно, что Дэмьен бисексуал, мой шиппинг Дэмьена и Эмити затонул еще в августе, когда ЛедиСозвездие сказала, что такого никогда не произойдет, и Дэмьен строит глазки Рори ПОСТОЯННО. Но то, что они геи, – продолжает она, – не делает их изгоями. Они остаются все теми же персонажами. Хватит скулить.

Мне нравится, когда они начинают вот так пререкаться – канон против интерпретаций – о том, как они полагают, должна развиваться история, как они считают, она должна закончиться, какие персонажи лучше всех, в каких местах им хотелось бы жить. Это словно читать комментарии, никогда не натыкаясь на троллей – читательские отклики тех, кто действительно любит комикс и активно участвует в жизни фэндома.

Уоллис возвращается с книгами и снова «запирает» меня. Я прислоняюсь спиной к стене и сползаю вниз, кладу ноги на сиденье. Большие пальцы моих ног упираются в бедро Уоллиса, я пытаюсь убрать их, но его рука опускается и ложится на шнуровку. Жар его ладони достигает моей лодыжки, желудок плывет. Он, делая это, не смотрит на мою ногу, подобно тому как не смотрел на меня, когда взял за руку на хеллоуинской вечеринке. Мгновение спустя он отпускает мою ногу, и тут же начинает казаться, что ничего особенного не произошло. Он опять читает «Детей Гипноса». Коул и Чандра ничего не поняли. Вообще никто не понял, что произошло. Уоллис ведет себя как обычно.

И только у меня в груди остается воспоминание о прикосновении к его бедру.

Личные сообщения форума Моря чудовищ