Теперь я слышу глухой визг – Мо лежит на полу рядом с внутренней дверью и орет во все горло. Тварь, похожая на змеиный клубок, извивается под половицами и пытается утащить ее вниз за шею. Поле, которое глушит звуки, скрывает и ее крик, а тварь уже обвила ее за руки и плечи. Внутренняя дверь выгибается, свет лампочки тускнеет и начинает мерцать.

Я отступаю на шаг, выхватываю мобильник и, нажав кнопку быстрого набора, швыряю его на асфальт снаружи. А потом набираю полную грудь воздуха и заставляю себя войти внутрь.

– Убери ее! – просит меня одними губами мечущаяся в панике Мо.

Я нагибаюсь над ней и пытаюсь перепилить одно из щупалец. Сухая кожистая плоть извивается под лезвием, поэтому я вгоняю его в щупальце и давлю сверху всем весом.

Тварь за внутренней дверью приходит в ярость: грохот и скрежет отдается в половицах, будто что-то огромное пытается проломить стену. Щупальца сдавливают Мо так, что у нее открывается рот, а я пугаюсь, что она сейчас задохнется. Из раны сочится что-то черное, и я пытаюсь прижать щупальце к полу и рывками двигаю нож из стороны в сторону. Ощущение такое, будто я пытаюсь перерезать резиновую ленту от гусеничного трактора.

Мо продолжает метаться, пока ее спину не вжимает в дверь; ее глаза, кажется, вот-вот вылезут из орбит. Я отчаянно дергаю щупальце свободной рукой. Боль неописуемая – я будто схватился за связку бритв. Из раны брызжет что-то черное и маслянистое, и я резко отдергиваю руку. Да сколько же времени уйдет у «Столичной прачечной», чтобы снять трубку и отправить сюда сантехников? Черт, это слишком долго – не меньше четверти часа. Может, я могу сделать что-то еще…

Стальное кольцо смыкается на моей левой лодыжке и прикладывает меня голенью о дверной косяк с такой силой, что я ору и роняю нож. Второе щупальце ожившим тросом сжимается вокруг пояса. Мо благородно пытается помочь – и случайно бьет меня локтем в подбородок: секунду-другую я смотрю на звезды перед глазами и пытаюсь неловко нащупать мультитул онемевшей левой рукой. Нет, должен быть другой способ. Я вспоминаю про газовую зажигалку, лезу в карман и… натыкаюсь на КПК. И тут все проясняется.

Огоньки на дисплее разрезают темноту болотно-зеленым отсветом. Что-то ревет, но откуда-то издалека, будто враг находится от меня за тысячу миль. Иконки, мерцая, бегут по экрану. Размазывая кровь по стеклу, нажимаю одну из них – ухо на красной нитке – и врубаю звукоподавляющее поле в отчаянной надежде, что это сработает.

Я прихожу в себя и обнаруживаю, что спина у меня болит так, будто на ней вся Африка сплясала танец победы, лодыжка явно побывала в токарном станке, а левая рука повстречалась с молотком для мяса. Я открываю глаза; я лежу на полу, раскинув ноги, а надо мной склонилась Мо.

– Ты в порядке? – хрипло спрашивает она.

– У мертвых всё так болеть не должно, – ворчу я.

Я мучительно моргаю и пытаюсь понять, что случилось с ее рубашкой – выглядит так, будто в ней гнездилась семья хорьков.

– Тебя тварь дольше держала…

– Когда ты начал ее резать, – начинает она и замолкает, чтобы откашляться, – она меня отпустила. Встать сможешь? Ты включил свою штуковину, и тварь просто исчезла. Уползла под половицы и поблекла. Потом стала прозрачной – и пропала.

Я оглядываюсь. Я лежу в липкой черной луже, к счастью, не крови – точнее, не человеческой крови. Освещение нормальное для холла с одной энергосберегающей лампочкой, на стенах никаких щупалец.

– Телефон. – Опираюсь спиной на стену. – Я его выбросил…

Мо с трудом поднимается, хромает к входной двери и, нагнувшись, осторожно что-то поднимает.

– Ты об этом?

Она кладет телефон рядом со мной – точнее, обломки, которые когда-то им были.

– Черт. Я-то надеялся, что удастся вызвать сантехников.

– Когда поднимемся ко мне, ты мне всё объяснишь, – говорит Мо и замолкает. – Это безопасно?

Я пытаюсь рассмеяться, но меня останавливает острая боль в ребрах.

– Не думаю, что эта тварь скоро вернется: я ей собственный вектор от души попутал.

Мо отпирает внутреннюю дверь, и мы с трудом ковыляем на третий этаж. Там она открывает следующую дверь, и вот я уже валюсь на очередной пухлый диван с планеты Домовладельцев и кряхчу от боли. Мо запирает дверь на два оборота, задвигает засов, а потом падает в кресло напротив.

– Что это было? – спрашивает она, потирая горло.

– На профессиональном языке это называется «внеплановый прорыв реальности», если коротко – «Твою мать!»

– Да, но…

– Помнишь, о чем я говорил? Мы живем в космологической модели Эверетта-Уилера, где все возможные параллельные вселенные сосуществуют. Эта тварь – существо, которое кто-то призвал оттуда, чтобы… хм…

– Радикально приглушить нам метаболическую активность, – предполагает Мо.

– Ага, именно.

Я замолкаю и провожу инвентаризацию своих ребер, лодыжек и общего состояния сознания. Руки немного трясутся, из-за выброса адреналина меня знобит, но в целом я неплохо держу лицо. Хорошо.

– Ты вроде бы обещала мне кофе. – Я сажусь на диване. – Если скажешь, где…

– Кухня там.

Только теперь я замечаю позади себя столик-стойку и тесную кухонную нишу. Я шаркаю туда, кое-как включаю свет, проверяю, что в чайнике есть вода, и сыплю растворимый кофе из первой попавшейся банки.

– У меня шея болит, – жалуется Мо. – А много у вас происходит таких прорывов реальности?

– Это первый, который пришел за мной на дом, – честно отвечаю я (потому что Фред из бухгалтерии не считается).

– Ну, приятно хоть это.

Мо встает и куда-то уходит – видимо, в ванную; мне настолько нужна доза кофеина, что я даже не заметил. Пока чайник закипает, я нахожу пару кружек и молоко, а когда оборачиваюсь, она уже снова в кресле – и чистой футболке. Я наливаю в кружки кипяток.

– Молоко, сахара не надо. Ванная позади тебя, слева, – ненавязчиво сообщает она.

Плеснув в лицо водой, я снова сижу на диване, но уже с кружкой кофе, и все больше чувствую себя человеком разумным – ну как минимум неандертальцем.

– Как эта тварь оказалась здесь? – спрашивает Мо.

– Не знаю, и не уверен, что хочу знать.

– Правда? – хмурится она. – Беда ходит за тобой по пятам. Мы встретились в первый раз – и через час какие-то ближневосточные ублюдки запихивают меня в багажник, увозят на другой конец Санта-Круза, запирают в стенном шкафу и готовятся принести в жертву. Мы встретились во второй раз – и через час какой-то ночной кошмар с лишними щупальцами хватает меня в холле. – Она на минуту замолкает. – Не спорю, ты появляешься как раз вовремя, чтобы их остановить, но, учитывая прежнюю статистику, можно вывести корреляцию между твоими появлениями в моей жизни и жуткими происшествиями. Что ты на это скажешь?