Он подлетает к месту на рассвете. Золотистые клочья тумана стелятся между кронами деревьев, испуганными завитками рассыпаются в стороны, когда в их мягкие объятия ловко плюхается флаер. Дверь сползает в сторону и впускает в кабину насыщенный цветочно-древесный аромат. Лайк выпрыгивает на влажную землю, вдыхает полной грудью. В лесной благодатной тишине с трудом верится в ночной экстремальный перегон. Парень стряхивает с себя остатки нервного напряжения, как мокрая собака – воду с шерсти, озирается в поисках хижины. Да вот же она, красавица, раскинулась ветвями могучего дуба. Сноровистый взгляд, привыкший выискивать, впиваться, изучать, быстро находит вход. Едва заметные очертания дверного проема при первом осмотре кажутся лишь узором на коре, но Лайка не обмануть. Он подходит к тому, что должно казаться деревом, прикладывает ладонь к середине двери, как когда-то учила его Лика. Ради этого пришлось отложить смену внешности и зарегистрироваться в текущей – он отправлял подруге скан именно этой ладони. Ладно, еще успеет. А пока он успешно проходит авторизацию, и дверь расходится в стороны, будто в дереве открылось огромное дупло.

Лайк оглядывается на флаер, едва заметный в стелс-режиме.

– Придется тобой пожертвовать, дружище.

Он достает из «пташки» груз: свои вещи и обещанные Лике портативные АЭС-ки, уносит в дом. Потом залезает в кабину, задает верному летуну новые координаты.

– Еще свидимся, если придется, – говорит он вдогонку флаеру, который уже поднимается над кронами деревьев и готовится к ускорению.

Последние отголоски двигателей затихают вдали, и лес наполняется естественными звуками: пением птиц, суетливым шуршанием, далеким рокотом ручья. «Хорошо здесь» – думает Лайк. Не худшее место для того, чтобы залечь на дно. Доводилось отсиживаться где похуже. Ладно, чего душой кривить, все места, где ему раньше приходилось скрываться, были куда хуже.

С этими мыслями он отправляется в дом. И с желанием прилечь, вытянуться всем уставшим телом, может, даже вздремнуть. А как полностью рассветет – позвонить Лике, обрадовать ее поставкой. Да и просто поболтать, сто лет же не виделись. Холл встречает его столь непривычной обстановкой, что Лайк невольно замирает с открытым ртом. Ему еще не доводилось бывать в полноценных живых домах, а потому тот факт, что и внутри все живое, становится для него настоящим откровением. Диван, кресла, стол, шкаф – все смотрится, как причудливо выросшие растения. Будто природа где-то раздобыла картинки с мебелью и решила воплотить ее на свой лад. В доме четыре этажа, и каждый преподносит ему сюрпризы: то крошечный водопад в ванной комнате, то сетевая комната, застеленная мягким мхом, то безумная кухня с гейзером и ледяным источником. Спальня, естественно, на четвертом, надо плестись по лестнице до конца.

На кровати, к его огромному облегчению, есть настоящее постельное белье. Какое-то жутко экологичное, из натуральных волокон, но белье, а не какие-нибудь гигантские листья или мшистые пни вместо подушек. Лайк с удовольствием растягивается на кровати.

Первое, что он понимает: она невероятно удобная.

Второе, что он понимает: он в ловушке.

Тело отказывается шевелиться – значит, он обездвижен. Инстинктивно он пытается отчаянно биться, посылает импульсы от мозга к мышцам, но ничего не происходит.

Третье, что он понимает: его затягивает в Сеть.

Когда тебя кто-то погружает против твоей воли, втягивает в сетевой мир, это всегда неприятно. Будто твое тело волокут сквозь вязкое желе. Медленно, с ноющим ощущением в каждой клетке организма, отвратительно.

Когда Сеть поглощает его сознание, он оказывается в белой комнате без окон и дверей. На противоположной стене светятся ровненькие красные буквы:

«Добро пожаловать в сетевую тюрьму! Вы задержаны по обвинению во взломе генераторов трех населенных колоний. Дайв- и видеодоказательства подтвердили вашу вину. Можете ознакомиться с решением суда по ссылке. Срок заключения – 50 лет. Приятного пребывания!».

10.

22 декабря 2112 года

Центральное управление колонизации, Москва, Земля

20 часов после запуска Солнета

В дверь кабинета просовывается взлохмаченная голова служащего:

– Никита Сергеевич, стыковка через четыре минуты, ждем вас.

Алису передергивает. Соколов, директор Центрального управления колонизации, – полный тезка ее мужа.

– Спасибо, Арсений, мы уже идем, – отзывается Соколов и теряет интерес к подчиненному.

Он чинно поднимает свое двухметровое тело с массивного кресла, поводит плечами, разминаясь после долгого сидения, огибает стол, подает руку Алисе:

– Пойдемте, моя дорогая, пора немного поработать.

Глава Я.Корпорации благосклонно принимает руку, вспархивает с кресла, берет Соколова под руку и позволяет отвести себя в центр управления полетами. Алисе с трудом дается поддерживать неспешный темп ходьбы Никиты Сергеевича. Как у него получается сохранять такую безмятежность, когда у них настоящая катастрофа? Титан молчит уже двадцать часов, и, кажется, Алиса за это время успела постареть на двадцать лет. Чертов Лайк, она заставит его пожалеть! Говорила же Зету, нельзя ставить его во главе стаи. Надо было отдать первенство Стиллу, он достаточно туп и самонадеян, чтобы слить дело. Но нет же, Зет оставил именно этого сумасшедшего. Ну ничего, посмотрим, как ему понравится пятьдесят лет виртуальной тюрьмы. А еще лучше – она даст ему просидеть пятьдесят, а потом – еще пятьдесят. В реальном мире пройдет всего ничего, несколько месяцев от силы, если не гнать, но она успеет насладиться его столетним страданием.

Но это потом. Сейчас даже мысли о мести не могут затмить ее волнения по поводу происходящего на Титане. Да, хакеры восстановили генератор, но после их манипуляций вышел из строя зонд, и теперь никто понятия не имеет, что происходит в колонии последние двадцать часов. Хорошо еще, что она успела вовремя выйти в эфир и успокоить тех, кто хотел лететь сегодня в колонию или поболтать с родными. Повезло, что научная станция крохотная по сравнению с другими колониями, да и заселена по большей части одиночками, которых ничто и никто не держит на Земле. И отдельное спасибо Герману, с его легкой руки сегодня инфоповод дня – фильм про Алису, так что в этом шуме сообщение о закрытой связи с удаленной колонией особой паники в народе не вызвало.

Зато вызвало панику у Алисы. Там же Тея. Что с ней? Что, черт побери, творится на Титане?

Соколов открывает перед ней дверь командного пункта. Алиса проскальзывает внутрь и старается придать лицу настолько уверенное выражение, насколько это возможно в сложившейся ситуации.

– Тридцать секунд до стыковки! – звучит голос Арсения. Того самого парня, который заглядывал в кабинет.

«Ничего себе, у Соколова на побегушках главный инженер? Безобразно нецелевое использование ресурсов».

Куполообразный командный пункт заполняется трехмерным отображением стыковки. Компактный исследовательский корабль, который они