Гегемонии Австрии в Европе пыталась противостоять Франция, и в 1733-м она объединила силы с Испанией для нападения. К двум державам присоединился и наследник Виктора Амадея Карл Эммануил III, занявший трон Сардинского королевства и получивший титул герцога Савойского после отречения своего отца, женившегося на своей любовнице Анне Каналис. В 1731 году под ее влиянием Виктор Амадей попытался вернуть себе трон, но был арестован, а Анну сначала заточили в крепость, где держали арестованных проституток, а потом отправили в монастырь. Италия создавала Австрии все больше трудностей, в том числе потому, что не удалось разрешить территориальный спор с Карлом Эммануилом по поводу приграничного региона Ланге, а также уладить с доном Карлосом вопрос о присутствии испанских войск в Италии. Для общества, в котором чины, звание и признание становятся важнейшими показателями статуса и власти, подобного рода проблемы были существенными. Да и было ясно, что Филипп V и его супруга были серьезно настроены на то, чтобы вернуть Италию под испанский контроль.

В соответствии с Туринским договором, который Карл Эммануил III подписал в 1733 году, Неаполь и Сицилия отходили дону Карлосу, а сам герцог Савойский получал Ломбардию. Той зимой объединенные войска Франции и Сардинии с легкостью вошли в Миланское герцогство. Следующим летом дон Карлос захватил Неаполь, а затем австрийские войска были разбиты при Битонто. Вся эта военная кампания стала одной из самых решительных в XVIII столетии, закончившись недолгим объединением Италии под властью Бурбонов. Филипп V отдал Неаполь и Сицилию своему сыну дону Карлосу, который провозгласил себя правителем Неаполитанского королевства. Хотя Ломбардией уже правил Карл Эммануил (согласно Туринскому договору), присматриваясь при этом к Мантуе, Филипп также претендовал на эти владения. Его супруга хотела, чтобы ее сыновья унаследовали герцогство Пармское, Тоскану, Неаполь и Сицилию. Несмотря на кажущуюся непомерность этих амбиций, за ними стояло желание объединить те территории, которые в течение многих столетий определяли траектории дипломатии в Италии.

Надежды Австрии вернуть себе север Италии в 1734 году были разрушены в Парме и Гвасталле, а в 1735 году им пришлось защищать опоясанную тремя озерами Мантую от совместных испано-сардинских войск. Австрия попыталась призвать на помощь британский флот, но тщетно. Решительное же намерение Франции уговорить своих союзников на заключение сепаратного мира с Австрией поддерживалось готовностью найти компромисс в отношении Италии. Компромиссы были важной частью мирных договоров той поры, но тот, что был заключен в 1738 году, был во многом обусловлен слабостью Сардинии и неспособностью Испании за нее бороться. После этого договора дон Карлос, ставший Карлом VII Неаполитанским, остался с Неаполем, Сицилией и испанскими городами-крепостями, а Парма отошла императору Карлу VI. Тоскану заполучил Франциск III, герцог Лотарингский, который при этом отдал Лотарингию Станиславу Лещинскому, тестю короля Франции Людовика XV. Итальянские территории вновь стали разменной монетой в политических играх великих держав. В 1737 году умер бездетный Джан Гастоне Медичи, и Тоскана перешла к Франциску Лотарингскому, который к тому времени женился на Марии Терезии, наследнице Карла VI. Карлу Эммануилу пришлось вернуть Ломбардию Австрии, однако не целиком. За ним осталась стратегически важная Новара.

В 1740 году, после смерти Карла VI, разразилась Война за австрийское наследство. Не имея сыновей, император хотел завещать все Марии Терезии, своей старшей дочери, но для глав других европейских держав эта ситуация стала поводом для выдвижения своих претензий. В Италии Бурбоны были немного приостановлены британским флотом: отряд под командованием адмирала Мартина внезапно появился в Неаполе и потребовал отказа короля от военных действий в Северной Италии. Под угрозой немедленной бомбардировки король Карл VII, которому английский адмирал дал всего один час на размышление, вынужден был согласиться на отзыв войск и дальнейший нейтралитет. Карл Эммануил поначалу тоже занимал нейтральные позиции, но в 1742 году был вынужден вступить в войну, потому что испанские войска вошли в долину реки По. Великобритания давила на Марию Терезию, которой пришлось пообещать им Пьяченцу и часть Ломбардии (Вормский договор 1743 года), за что британцы оказывали финансовую помощь, а также поддержку на море Карлу Эммануилу. Герцог Савойский, в свою очередь, решил заполучить часть Ломбардии, заключив союз с Австрией и Великобританией. Месяц спустя Франция взяла на себя обязательство помочь в деле передачи Милана, Пармы и Пьяченцы второму сыну Филиппа V от Елизаветы Фарнезе, дону Филиппу. В 1743 году испанские войска оккупировали савойские территории Карла Эммануила и удерживали их до конца войны, однако попытки Бурбонов продвинуться дальше через Альпы потерпели неудачу. Война в Италии шла полным ходом. Склонив на свою сторону Геную в 1745 году, Бурбоны разгромили Карла Эммануила под Бассиньяной, до конца года захватили Асти, Казале и Милан, а затем в канун Рождества заключили с ним перемирие.

Стремясь изгнать австрийцев из Италии, французский министр иностранных дел Рене Луи д’Аржансон предложил Карлу Эммануилу стать королем Ломбардии и главой итальянской федерации. Д’Аржансон считал, что итальянские правители стремятся освободиться от тиранической власти Австрии и что Бурбоны должны этим воспользоваться, а Филипп V был уверен, что Лига невозможна, так как создание ее потребует слишком много времени и вооруженной поддержки Бурбонов, и для такого проекта нужно несколько равных государств, но Савойя – Пьемонт никогда не согласится на «республику равных». Эти аргументы интересны с исторической точки зрения, потому что в конечном итоге именно Франция и Савойя – Пьемонт привели Италию к объединению. В свое время Эммануил Филиберт перенес столицу из Шамбери в Турин, потому что соседство сильной Франции препятствовало любым попыткам увеличить власть Савойского дома, желанной целью которого было восстановление Бургундского герцогства. Политика экспансии в Италии не была успешной до Виктора Амадея, который как-то сказал своему сыну и наследнику, Карлу Эммануилу III, что «Италия похожа на артишок, ее надо есть лист за листом». Филипп V все прекрасно понимал, недаром его первая жена была дочерью Виктора Амадея, и он также с недоверием относился к тесной связи Савойского дома с Великобританией.

Так или иначе, Карл Эммануил не поддержал план д’Аржансона, что привело в 1746 году к австрийскому захвату Асти, Казале и Милана и к австро-сардинской победе под Пьяченцей – еще одному из важнейших сражений столетия, о котором сейчас почти не помнят. Однако австрийцы так и не смогли изгнать Карла VII из Неаполя. Более того, в 1746 году им самим пришлось уйти из Генуи под натиском народного восстания и вернуть город уже так и не удалось. Этот мятеж породил целое партизанское движение среди местных крестьян и рабочих. Даже священники учились держать оружие в руках, а женщины помогали в строительстве фортификационных сооружений. Пыл, проявленный в ходе этого восстания, также незаслуженно забыт историками, поскольку его конечно же затмило начавшееся веком позже Рисорджименто. В целом история Генуи малоизвестна за пределами Италии.

Роль британцев в этой войне в основном сводилась к маневрам военно-морского флота. В 1742 и 1743 годах они с переменным успехом обороняли Ниццу, бывшую на тот момент частью владений Карла Эммануила, а в 1744 году снабжали австрийскую армию, действующую к югу от Рима, а также помешали Франции и Испании отправить войска в Италию морским путем. В 1746 году британский флот помог австрийцам и сардинцам завоевать Геную и вернуть Ниццу. Английские военные корабли также перевозили сардинские войска для поддержки корсиканского восстания против генуэзского владычества и, когда Генуя восстала, помогали в блокаде. Несмотря на сопротивление Австрии, Карл Эммануил, в соответствии со Вторым Ахенским мирным договором (1748), получил земли, которые ранее уступил при заключении договора в Вормсе (кроме Пьяченцы), в то время как дон Филипп получил Парму, Пьяченцу и Гвасталлу. Таким образом, в Италии была создана новая область и новая династия Бурбонов, хотя и не такая влиятельная, как в Неаполе и на Сицилии.