и принюхался. Орел пронзительно заверещал. Волк решил, что рисковать потерять глаз, ради того чтобы вырвать из этой птицы клок перьев, глупо, и отошел за спину Торака. А Торак греб к берегу, чтобы высадить злую и неблагодарную птицу.

Как только он выплыл на отмель, морской орел спрыгнул на гальку, взмахнул огромными крыльями и неуклюже поднялся в воздух.

– И не вздумай возвращаться, – пробурчал ему вслед Торак.

Уже плохо соображая от голода, он снова пошел на пустоши. Над ручьем набрел на место, которым, несомненно, пользовалась белая сова: кочка из красной травы вся в помете и усыпана перьями и косточками.

Торак кое-что придумал. Нарисовал на гальке «кровью земли» свой знак Леса, потом отрезал прядь волос, обвязал ее вокруг гальки и положил на красную траву. Белую сову он не видел, но точно знал, что она за ним наблюдает.

– Сова! – крикнул он. – Ты видела, что я спас морского орла! Прости меня за все, что я сделал, и верни мне удачу охотника!

* * *

Волк дернул ухом и глянул на Торака. Торак посмотрел направо. Волк, крадучись, пошел в ту сторону и исчез за гребнем. Торак лег на землю и пополз следом.

Мшистая пустошь была усыпана гусиным пухом и напоминающим жирных червей пометом, но сама стая обосновалась далеко у подножья гор. Торака это не беспокоило, он решил, что сможет подождать, пока Волк подгонит птиц ближе.

Все знаки сулили удачу. Ветер дул в лицо, так что гуси не могли его почуять. Мох был в ямках в тех местах, где его клевали и переворачивали гуси, а значит, они насытились и не могли взлететь слишком высоко.

Волк растворился в пустошах без следа, как это только волки умеют. Торак представил, как он бесшумно крадется к стае, и не сомневался в том, что его даже самый настороженный гусак не заметит.

Он быстро положил рядом с собой лук и колчан со стрелами, потом отвязал от пояса «летающие кости» и обмазал их «кровью земли».

Вдалеке загоготали гуси. Белое облако оторвалось от земли – это Волк их спугнул. У Торака чаще застучало сердце.

«Не раскручивай их над головой, – учил его Дарк. – Бросай от ноги, вкладывай в бросок вес тела и силу руки…»

Волк отлично все сделал, стая летела в сторону Торака. Гогот и шум от взмахов крыльев стали громче, но Торак продолжал прижиматься к земле: если гуси его заметят – все пропало. Теперь поднятый крыльями ветер дул ему в затылок. Вожак стаи пролетел над головой Торака. Торак вскочил, размахнулся и метнул «летающие кости». Ремни обмотались вокруг гуся, кости клацнули друг об друга, и птица рухнула на землю. Торак схватил лук, пустил одну стрелу, потом еще. Стая была такой большой, что он мог спускать стрелы, не целясь. Но гуси летели быстро, так что Торак, развернувшись, успел попасть только в последнюю птицу, а потом они исчезли в облаках.

Прибежал Волк. Он махал хвостом и был доволен.

«Хорошая охота!»

Волк забрал двух гусей, Торак взял себе двух других. С трудом удержался от того, чтобы сразу не выпотрошить добытых гусей и не съесть печень. Он отрезал им головы, одну положил как подношение на облюбованное белой совой место, а вторую оставил для Леса на травянистой иве. И только потом вырезал печень.

Первый укус… сладкий, насыщенный вкус крови… Торак ободрал кожу с одной убитой птицы и зажарил ее на костре, остальных вместе с сердцами и языками закоптил на потом. Пока Волк пожирал своего гуся, Торак ел, ел и ел, срывал зубами хрустящую кожу, слизывал жир с пальцев, запихивал мясо в рот, пока не начинал давиться.

Чтобы соблюсти Договор – самый старый закон, – завернул перья и кости в гусиную кожу и оставил их в гнезде белой совы. Вскоре после этого огромная птица спланировала вниз и забрала подношение.

Уютно улегшись под лодкой, Торак слушал, как потрескивают угли костра и рыгает во сне Волк. К нему снова вернулась надежда. Ренн пыталась его задержать, у нее получилось, но продлилось это недолго.

Ей бы понравилась эта охота на гусей. Торак представил, как Ренн смотрит темными глазами на стаю, как напрягаются плечи, когда она целится в добычу из лука.

Засыпая, Торак воображал, будто они снова вместе в Лесу. Он даже слышал шелест крон деревьев в темноте.

* * *

Через день после охоты на гусей Торак добрался до Вайго.

Палка для безопасного прохода помогла добыть в убежище Нарвалов миску протухшего мяса моржа, но все вопросы натыкались на пустые непонимающие взгляды. А Орво, который мог бы их перевести, рядом не было.

– Марупай? Наигинн? Ренн? Реу? – спрашивал Торак.

Все бесполезно, ни слова в ответ. Он задрал рукав и показал татуировку, но, если Ренн была в этом стойбище замаскированная, Нарвалы ее не узнали.

Оставаться было бессмысленно, Торак поплыл дальше и остановился на ночлег в следующей бухте.

Прошел еще один день, а чего он достиг?

Было так ветрено, что Торак, пока тащил лодку в пустоши, едва держался на ногах. Нашел небольшое убежище с подветренной стороны скалистого мыса с протекавшим поблизости ручьем. Он был не в духе, и плевать, насколько маленькое это убежище.

Волк тоже был не в настроении и постоянно чесал бок. Когда Торак попробовал втереть ему в кожу раскрошенный кровавик, тот не дался и раздраженно на него зарычал.

«Сестра по стае в Большом убежище вместе с Бесхвостым», – сообщил он Тораку.

Торак спросил, куда она ушла, взгляд Волка сказал ему о том, что он и сам уже знал. На север, через Великую Мокрую.

Да, но куда именно?

Солнце опустилось, темное небо подсвечивали красные всполохи.

«И что теперь?» – подумал Торак.

Нельзя просто грести на север, так можно и за Край Мира уплыть.

А Волк продолжал чесаться.

Торак вдруг понял, что Волк всегда чешет одно и то же место на левом боку за передней лапой, и ему в голову пришла одна мысль. Он аккуратно прикоснулся к боку Волка. В этот раз Волк не зарычал. Торак развел пальцами шерсть. Все было именно так, как он и думал: у Волка на боку остались шрамы от когтей токорота после схватки три лета назад.

Торак словно сорвался вниз с огромной высоты. Шрамы Волка. Шрам на руке у Ренн. Шрам у него на предплечье.

У всех троих одно и то же.

Наконец-то он понял, кем на самом деле был Наигинн.

Глава 18