— Спятил совсем, — покачала я головой, норевольвер взяла, нельзя оставлять его ребенку. — Все, пошла. Ворон не ловии шум не поднимай.

Мысленно перекрестившись, я спустилась к своей двери. Ключприготовила заранее, сумка осталась у Дениса, а револьвер торчал из карманашорт.

Я толкнула дверь и осторожно вошла. Ничего не случилось.Машинально потянулась к оружию, отдернула руку, потом, разозлившись на весьсвет, сжала револьвер в ладони и даже сняла с предохранителя. Причина всех этихманипуляций была проста: я отчаянно трусила.

Заглянула в комнату, прошла в кухню, потом, опомнившись,вернулась назад и обследовала туалет, ванную, а также стенной шкаф. Отнапряжения кружилась голова. Я сунула револьвер в тумбочку, на которой стоялтелефон, и, осторожно открыв дверь, выглянула. Денис мгновенно возник в полемоего зрения и, стараясь не шуметь, метнулся к квартире. Почти не дыша, ябесшумно захлопнула дверь и привалилась к ней плечом. Денис, поставив сумку напол, смотрел на меня и вроде бы дрожал.

— Чисто? — спросил одними губами.

— Не очень, — улыбнулась я. — Пыли много.

Я взяла его за плечи и повела в комнату. И только тутзаметила, что в квартире кто-то побывал, причем не просто побывал, а рылся ввещах, и очень основательно Опасаясь засады, я высматривала только возможныхврагов и на вещи попросту не обратила внимания, теперь мне ничто не мешало этосделать. Я огляделась и присвистнула. Денис повел головой, посмотрел на меня испросил, бледнея:

— Обыскивали?

— Как будто… Давай-ка посмотрим, что пропало…

По моему мнению, пропала только одна вещь: зажигалка,подарок одного приятеля, вещь оригинальная и, кстати, дорогая. Все остальноепребывало в сохранности. Деньги, хоть и было их немного, лежали в вазе на своемобычном месте.

— Может, это милиция? — вслух подумала я. Скрыватьследы своего вторжения незваные гости сочли излишним, и некоторое время нам сДенисом пришлось наводить порядок. После этого, придвинув тумбочку к входнойдвери, чтобы нельзя было бесшумно проникнуть в квартиру, мы занялись деламинасущными: я приготовила настоящий обед, а Дениса отправила мыться. Он немногопосопротивлялся, но подчинился, а я поздравила себя с наличием педагогическоготаланта. Потом в ванную отправилась я, испытывая при этом чувство, близкое кблаженству. Мы плотно поели, Денис, лежа на диване, стал рассматривать моирисунки и вскоре уснул. А я заварила кофе и, устроившись в кресле, тоскливосмотрела в окно. Проклятый вопрос вернулся.

Что делать? Уехать… пока все само как-нибудь не образуется?А мальчишка? Взять его с собой? У него, в конце концов, есть мать, и не век онабудет в этом своем запое. Надо ей все объяснить и увезти мальчика… Куда? И какдолго предстоит прятаться? У меня работа, Денису через месяц в школу… Впоруначать кусать пальцы и хныкать…

Тут мои мысли вернулись к обыску в квартире. Что моглаискать у меня милиция? Доказательства похищения ребенка? А может, им простоположено проводить обыск, если человека разыскивают в связи с каким-топреступлением? Ничего по этому поводу я достоверно не знала и тяжко вздохнула.А если допустить, что это не милиция вовсе, а эти неизвестные типы? Кстати, ихзаметно прибавилось: среди четверки с «мерса» ни Васи, ни его дружка не было.Неужели Денис прав и в милиции доверять никому нельзя? Стоп, а чего ж они тогдаиспугались милицейской машины? Не испугались, а притормозили, зато те, что вэтой машине сидели, сразу же стали нас преследовать. Как я должна эторасценить? Голова кругом… Я вновь оглядела комнату, и тут ожил мой внутреннийголос. Вечно суется, когда не спрашивают.

«Искали у тебя пленку, вот что. Ту самую, что в тайникележит. Ты со всеми этими несчастьями про нее забыла, а зря. Что-то в этой самойпленке есть. И Андрея скорее всего из-за нее убили. Если это так и он передсмертью сказал, где пленка, тогда все сходится…»

Ничего не сходится. Если б сказал, эти типы явились бы комне в тот же день. Тогда так: Андрей сказал, что пленка у девчонки и она должнаее вот-вот принести. Они могли поверить или не поверить и продолжалинастаивать. Врезали ему, он упал, ударился головой и умер. А тут являюсь я.Проще всего было бы предъявить мне удостоверение и конфисковать пленку, но ведьтогда меня пришлось бы тоже убить, а они все-таки милиционеры, и им этого нехотелось. Пока они прикидывали, что да как, я сбежала. Вот тогда они стали меняискать и, как на грех, нашли. Точнее, это я сама себя нашла, разболтав все вмилиции. Они каким-то образом об этом узнали и поспешили со мной встретиться, амежду делом и Степаненко в больницу определили, чтобы, значит, концы в воду…

— Тебе бы детективы писать, — хмыкнула я. —Все очень завлекательно, кроме одного: на пленке нет ничего такого, за чтостоило бы кого-либо убивать. Так что придется еще что-нибудь придумать. Ивсе-таки пленкой стоит заняться. Задание на завтра: отпечатать фотографии инавестить мать Дениса. Нечего слушать этого чертенка: если нас разыскивают,значит, мать заявила в милицию об исчезновении сына. Я совершенно не хочу нестиответственность за преступление, которое не совершала.

Потянувшись и высунув мордочку из-под одеяла, на менясмотрел Денис.

— Проснулся? — спросила я.

— Ага. А ты чего делала?

— Прикидывала, чем завтра займемся. День будетнапряженным, так что стоит основательно отдохнуть.

— Саш, а нам можно здесь остаться или надо уходить?

Мне мучительно не хотелось покидать родные стены.

— Думаю, можно здесь переночевать. Конечно, надо бытьосторожными, свет не включать и разговаривать шепотом.

— А телик можно посмотреть?

— Смотри, только на пол его поставь и надень наушники.

Так Денис и сделал, он устроился на ковре, а я на диване,смотрела в потолок и ломала голову.

Ночью я так и не уснула. То и дело выходила в прихожую,зачарованно глядя на замок. Прислушивалась к шуму на улице и работающему лифту.Потом достала из тумбочки револьвер и сунула его под подушку. Легче от этого нестало, и рассвета я дождалась с трудом.

Утром мы, стараясь двигаться как можно меньше, позавтракалии собрались покинуть квартиру. Вот тут и раздался звонок в дверь. Мы разомзамерли. Я почувствовала, как холодеет спина. Позвонили один раз и не оченьнастойчиво. Мы услышали удаляющиеся шаги: кто-то направился прочь от нашейдвери, и все стихло. Прийти в себя удалось не сразу. Мы легли на диван, оставивдверь в прихожую открытой, и ждали, что будет дальше. Через полчаса ярешительно поднялась и сказала:

— Идем.