Кладбище было небольшое, но аккуратное, с высокими кипарисами и множеством живых цветов перед выцветшими фотографиями на мраморных досках, вставленных в стены. В центре располагались частные часовенки-усыпальницы. Выложенная коричневой плиткой дорога вела от ворот к неопределенного цвета зданию, находившемуся в самом дальнем углу. Но это была не церковь: на католических кладбищах нет церквей, и не очередная часовенка – для нее здание было слишком большим. Может, крипта ?[7]

Лола медленно двинулась по дорожке и неожиданно услышала странный скрежещущий звук. Прямо под ноги ей выкатилось железное ведро.

«Как бы по голове опять не получить», – промелькнула мысль, и она предусмотрительно сделала шаг назад.

Из часовни вышел мужчина в рабочей одежде, со странным прозрачным взглядом и сильно сморщенной физиономией. Наткнувшись на гостью, он резко вздрогнул:

– Ой! Не заметил, как вы вошли.

Ведро уперлось в кроссовки Лолы и остановилось. Он быстро подцепил его за ручку.

– А вы к кому? Что-то я вас здесь никогда не видел…

– Я так… прогуливаюсь. – Лола решила не представляться.

– Да, много новых людей на остров приехало. В основном журналисты. Вы, наверное, одна из них?

– В общем-то да, – она не стала конкретизировать.

Несмотря на то что человек отвечал вполне разумно, в его лице, сильно испещренном морщинами, читалось что-то ненормальное. Лоб постоянно дергался вверх, нарезая множество складок над бровями; необычные водянистые глаза беспрестанно бегали, упорно избегая гостью. Мужчина изредка останавливал взгляд на ведре, которое нервно подергивалось у него в руках.

– А вы здесь работаете? – Лола оглянулась на всякий случай.

– Да. Я и за садовника, и за уборщика, и за рабочего. Все я, – сказал он, переминаясь с ноги на ногу и по-прежнему дребезжа ведром.

«Почему в таких зловещих местах часто работают умственно отсталые люди? – подумала Лола. – Может быть, они не боятся смерти или понимают ее по-своему? А может, им просто комфортнее среди мертвых: никто не задает лишних вопросов, дети не тыкают пальцем… В общем, хватит философствовать!» – одернула она себя, мысленно возвращаясь к нужной теме.

– А в каком часу вы закрываетесь? – решила уточнить Лола, видя, что ей отвечают вполне логично.

– Мы не закрываем ничего! Кого здесь сторожить? Мертвецы не сбегут.

«Интересно, – подумала Лола, – значит, сюда можно и ночью спокойно войти».

– Я ворота открываю по мере надобности, когда покойника привозят. А калитка открыта все время, – добавил садовник, кося глазами.

– А вы на другой день после праздника монашки ничего здесь странного не… – Закончить ей не дал звонок мобильника.

Дана говорила очень быстро:

– Полиция задержала троих ребят по подозрению в убийстве Энцио! Стефано успел заснять только машины с мигалками, поскольку информацию мы получили в последний момент!

– Я так понимаю, это Франческа на них указала. – Лола бросилась к выходу, оставив изумленного садовника на дорожке и забыв попрощаться.

– Да! По показаниям Франчески, Энцио хотел ее изнасиловать, а ребята, услышав ее крики, наподдали ему. Но, согласно версии полиции, получается, что они забили его до смерти, а труп спрятали. Подъезжай к участку!

Лола рванула вниз к площади. С каждым шагом замок становился все больше и взирал на Лолу грозно и загадочно.

Лола, Дана и Стефано сидели на лежаке среди пустынного пляжа. Солнце уже зашло, и стало совсем темно. Холодные волны плескались у ног, гоняя мелкие камешки по песку.

Они только что закончили вечерний эфир, но обычного громогласного обсуждения и приятного расслабления не последовало. День, надо прямо сказать, не удался: ни одного эксклюзива, ни одной оригинальной версии! Успокаивало только то, что даже неаполитанские журналисты не выдали никакой новой информации.

Не поймав Франческу после допроса, коллеги просидели до вечера перед отделом полиции, надеясь захватить Анжело, Леонардо и Дарио на выходе. И только к концу дня Дане удалось узнать, что, несмотря на слаженные и твердые показания ребят, утверждавших, что они оставили Энцио в лимонном саду побитым, но живым, их не выпустят на свободу до полного выяснения обстоятельств и проверки полученных сведений.

Гостиница была набита журналистами, поэтому они решили подышать свежим воздухом. Однако на пляже выяснилось, что дискутировать особо не о чем. Лишь изредка собеседники перебрасывались короткими фразами.

– Как вы думаете, эти ребята могли убить Энцио? – прервала Лола затянувшуюся паузу.

– Запросто! Такое случается сплошь и рядом, – ответила Дана.

– Возможно, он в драке упал на камень. Уж больно жутко звучит «забили до смерти», – заметила Лола.

– Но как они умудрились так спрятать тело, что его до сих пор никто не обнаружил? Здесь каждый клочок земли на счету! – проговорил Стефано.

– Верно мыслишь! – поддержала его Лола. – И с монашкой этой ничего не ясно, кроме того, что женщина была не местная.

– В гостинице я глаз с крепости не спущу. Посмотрим, появится ли она опять, – уверенно заявила Дана.

– Надо бы все-таки разузнать об этом стороже замка, – устало проговорила Лола. – Займешься, Дан? О нем много слухов ходит, но в основном какая-то дребедень.

– Да, очень странная личность, – подтвердил Стефано. – И нельзя забывать, что за нами следили.

– Я бы еще хозяина гостиницы проверила. Не понравилось мне, как он юлил в прошлый раз.

– Ну это ты уже преувеличиваешь! – не согласился Стефано.

Все замолчали, прислушиваясь к шуму моря.

– Все. Ничего мы из пальца не высосем. Утро вечера мудренее, всем пора спать. – Лола поднялась на ноги.

Перед сном она поговорила с мамой, которая любила разгадывать психологические ребусы и считала себя знатоком человеческих душ. Лола получила от нее кучу практических советов, несмотря на то, что случай скорее можно было отнести к разряду мистических.

Разговор с Николой был оставлен «на десерт». Уже лежа в постели, Лола ворковала в трубку, удивляясь, откуда у нее появился такой глубокий тембр голоса.

В последний раз бросив взгляд на величественную крепость и не обнаружив ничего подозрительного, она подтянула одеяло к носу и повернулась на другой бок.

Утро не принесло ничего нового. Повторный допрос ребят был назначен на вторую половину дня, и все ждали заключения по вскрытию тела.

Ресторанный зал был заполнен до отказа, и хозяин то и дело подносил на большом белом блюде горячие корнетти на центральный стол, радостно здороваясь с проживающими и отпуская шутки. В зале стоял ровный гул из голосов, слышались позвякивание ложек в кофейных чашках и хруст поджаристого хлеба.