Выйдя на опушку, они тут же наткнулись на целый гурт валуев [11], как их называла тетя Галя, и Капелини, радостно вскрикнув, тут же бросился срезать желтоватые маслянистые шляпки.

– Куда?! – преградила ему дорогу Лола. – Они несъедобные! Во всяком случае, чтобы их съесть, надо долго вымачивать. Ты совсем в грибах не разбираешься?

– Я – нет. Так что у тебя есть возможность меня ядовитым супчиком накормить! – нескладно подшутил Никола.

– Все, замолчи, грибы шуток не любят. Я, когда найду что-нибудь полезное, тебе покажу. А ты постарайся запомнить, чтобы собрать такие же. И не отходи далеко!

К счастью, Капелини был в бордовой майке с желтой отделкой – цвета футбольной команды Рима, за которую он болел, и таким образом был виден издалека.

По поваленной осине они перебрались через подсохший ручей и вышли на светлую от белых стволов берез поляну. Отсюда, как знала Лола, начинались настоящие грибные места. Они срезали по ветке и, ободрав с них боковые прутья, превратили в две удобные палки, с помощью которых раздвигали оставшуюся траву и заглядывали под тяжелые еловые ветви.

Лола не узнавала главного сыщика Италии, наводящего невообразимый страх на своих подчиненных, настолько трепетно он отнесся к необходимым приготовлениям для выхода в лес, а теперь шел напролом, воинственно размахивая палкой, крутя головой и тараща глаза, видимо считая, что таким образом он не пропустит ни одного гриба. Никола выглядел забавно и чуть-чуть нелепо, почему-то сразу было понятно, что он иностранец, затерявшийся на российских лесных просторах.

Погрузившаяся в долгожданную гармонию русской природы, Лола медленно продвигалась вглубь, внимательно оглядывая землю и обходя стволы деревьев, не забывая присматривать за мелькающей вдалеке майкой Капелини.

Две темно-коричневые шляпки, выглядывающие из-под кряжистых корней, заставили ее застыть в умилении. Недаром поход за грибами называют охотой! Необыкновенно чарующее чувство радости, повторяющееся каждый раз при виде таких крепышей, невозможно объяснить! Лола остановилась, любуясь захватывающей картиной.

– Эй, Никола! Давай сюда!

Затрещали кусты, и, как лось на опушку, на поляну продрался Капелини.

– Посмотри, какая красота! – Лола ласково примяла траву вокруг грибов.

– Это все, что ты умудрилась найти? – Он взглянул на боровики и тут же протянул вперед свою корзину, дно которой было полностью закрыто разнообразными поганками.

– Да где ты их раздобыть успел? – поинтересовалась Лола.

– Уметь надо! – с гордостью ответил Капелини, любовно разглядывая ядовитые грибы.

– Выбрось все это сейчас же! – строго сказала она.

– Выбросить?! Никогда! Ты просто завидуешь, что я так много набрал! – уверенно произнес Никола.

– Ну, если тебе очень хочется – таскай. Только ведь смотри, вот это съедобный гриб! – Она аккуратно срезала толстую ножку белого, уходящую под самый корень березы. – Видишь, с другой стороны шляпки почти ровная губчатая поверхность, а у тебя везде «гармошка». – Капелини недоверчиво слушал. – Конечно, бывают ядовитые грибы и с губчатой поверхностью… – Она отковырнула кусочек, чтобы Никола мог разглядеть получше. – И на цвета обращай внимание. Шляпка может быть красноватой или коричневой, как у меня. Видишь? – Она заботливо сняла прилипший сухой лист и поднесла гриб к самым глазам Николы. – Ты пока хотя бы это запомни.

Капелини расстроенно покосился на свои поганки и все медлил выбрасывать их. В это время ближайшие кусты затрещали, и он, словно боясь, что корзинку кто-то отнимет, тут же обхватил ее руками.

К ним выскочила запыхавшаяся девочка и в растерянности остановилась.

– Вы здесь козу не видели? – спросила она, тяжело дыша, и сдула со лба неровную челку.

– Козу?! А что, здесь козы по лесу гуляют? – удивилась Лола.

– Да нет, это наша с колышка сорвалась и убежала. – Девочка не отрывала взгляда от яркой майки Капелини.

– Что, что она говорит? – встрял Капелини на итальянском.

– Она козу свою ищет, которая с привязи сорвалась, – объяснила Лола.

Зрачки девочки удивленно расширились.

– Ой! А на каком это языке вы говорите? – спросила она, с детской непосредственностью разглядывая Николу.

– На итальянском, – ответила Лола, улыбаясь.

– Ой! – еще громче вскрикнула девочка и завопила так, что у Лолы с Николой заложило уши: – Гришка-а-а!! Гришка-а! Иди сюда! Здесь итальянец живой!

– Что это она кричит? Переведи! – заволновался Капелини.

– Брата, наверное, зовет. Здесь, говорит, итальянец живой, – объяснила Лола.

– Ты что-то не так перевела, – вдруг обиделся Капелини. – Не могла она так сказать!

– А как же, по-твоему? – удивилась Лола.

– «Итальянец настоящий», вот как! – твердо заявил Капелини.

– А вот и нет! – поддела его Лола. – Все правильно, именно «живой».

– Тогда не понимаю… Я что, должен быть мертвый? – наседал Капелини, все еще вцепившись в корзину.

– Да нет, просто у нас так говорят… – Лола не успела закончить, как из тех же кустов вылез парнишка и, отдуваясь, уставился на ее спутника.

– Этот?! – без всякого стеснения указал он пальцем на Николу.

– Ну да, этот. Как в кино, правда? – Девочка выпятила нижнюю губу и опять подула на челку.

– Да-а-а! – восхищенно протянул парнишка. – И правда, живой итальянец! Надо бы маму позвать, – задумчиво произнес он.

– Ну уж нет! – вступилась за Капелини Лола. – Посмотрели, и хватит! – Она потянула Николу в глубь леса.

– Не понимаю все-таки, почему это «живой», а не «настоящий»? – все не унимался Капелини.

– Выброси свои поганки, успокойся и не лезь в дебри русского разговорного языка! Главное, что для меня ты самый что ни на есть настоящий, – утешила его Лола.

Никола сразу повеселел и нагнулся за мухомором.