Пожелав Фредди спокойной ночи и отметившись у Джексона, Элизабет удалилась в свой номер, чтобы поработать над подсказками для завтрашней охоты за мусором. Она вдруг поняла, что целый день не видела Норбриджа.

Оставшись одна, Элизабет создала новый список – «Мои лучшие десять дней в «Зимнем доме». Это означало, что ей придётся постоянно отслеживать происходящее, чтобы определить, какие десять из двадцати одного дня заслуживают попадания в почётный список. И затем она приступила к подсказкам. Она решила, что спрячет завёрнутое в салфетку печенье в библиотеке, в шкафу с книгами по истории Китая («Если книги про Шанхай Окружили невзначай, То найти попробуй рядом Ты печенье с шоколадом»), программу лекции об Эрнсте Шаклетоне положит за бюст Нестора Фоллса на нижней лестничной площадке рядом с фойе («Один – путешественник мечтатель, Два – основатель и создатель, О первом спрятана записка, Там, где второй стоит так близко»), а монету в четверть доллара – под диванную подушку кресла в углу Башни («Ход облаков бы наблюдал Джордж Вашингтон, Когда б из-под подушки вылез он»).

Элизабет была довольна своими подсказками. Вдруг она поняла, что приближается полночь. В этот самый час она видела Норбриджа в библиотеке обе прошлые ночи.

Элизабет вскочила с кровати, подтащила к двери стул и встала на него, чтобы глаз оказался напротив дверного глазка. Она стояла и ждала, но за пятнадцать минут никто так и не прошёл мимо её комнаты. Элизабет уже была готова сдаться и идти спать, но тут в коридоре возникла тень, и от этого тёмно-красный ковёр стал ещё темнее. Элизабет затаила дыхание. Перед её дверью стоял Норбридж, такой же, как обычно – шерстяной пиджак, галстук-бабочка. В руке у него был фонарь.

Не двигаясь, Элизабет плотнее прижала глаз к стеклянной кнопке. Она ждала, что будет дальше.

Норбридж стоял, смотрел на дверь номера 213 и поглаживал бороду. Элизабет думала, что тот постучит, но он просто стоял и смотрел, словно собираясь с мыслями. Он пододвинулся ближе и наклонился. Элизабет не было видно, что он делает, но она не сомневалась: он прижал ухо к двери и внимает каждому звуку, который может донестись из её комнаты. Она не смела вдохнуть, боясь, не слышно ли через дверь, как громко бьётся её сердце. Затем скрипнула половица, Норбридж сделал шаг назад, встряхнул головой и исчез.

«Три ночи подряд», – подумала Элизабет, слезая со стула. Ей очень хотелось пойти посмотреть, чем он занимается в библиотеке, но она сказала себе, что доказательств уже достаточно. Если даже Норбридж и не книжный вор, который прячет в библиотеке награбленное, то всё равно здесь происходит что-то очень странное.

На следующий день за завтраком Элизабет рассказала Фредди, что опять видела, как Норбридж шёл в библиотеку. Но они решили сконцентрироваться на охоте за вещицами и выбросить из головы всё остальное – библиотеку, Норбриджа, Маркуса К. Химса с женой, шифр на портрете Нестора. По крайней мере, до конца дня.

– Я всерьёз намерен «сделать» тебя в этой игре, – объявил Фредди перед тем, как они разошлись, чтобы внести окончательные правки в свои подсказки.

– Тебе придётся рыскать по «Зимнему дому» до самого Рождества, – огрызнулась Элизабет.

Зрачки Фредди сузились, как у змеи.

– Встречаемся через час, чтобы обменяться подсказками, – сказал он, и они разбежались, чтобы всё подготовить.

Встретившись под фамильным древом ровно в десять ноль-ноль, они вручили друг другу по подсказке номер один. И обменялись рукопожатиями. Элизабет взяла с собой пустой рюкзак, потому что, как она полагала, надо будет куда-то складывать найденные предметы.

– Пусть выиграет лучший охотник за вещицами и разгадыватель подсказок, – сказал Фредди.

– Уха пёс, – ответила Элизабет. – В смысле – успеха.

Выбежав из коридора в фойе, Элизабет развернула листок, полученный от Фредди: «Написано, что цвет мой ал. Несу я карту – вот сигнал. Норбридж без меня никак. Ищи под шапкой – это знак».

Элизабет замерла. «И что всё это может значить?» – подумала она. Да, с такими подсказками Фредди действительно сможет её «сделать». «Норбридж без меня никак» – произнесла она громко. Однако… Она посмотрела вверх, потом вокруг, увидела, как куда-то спешат постояльцы и как администраторы за стойкой улыбаются, приветствуя гостей. Посыльные стояли и терпеливо ждали… И тут её осенило: посыльные! Джексон! Это, несомненно, он – он носил красный костюм, и Норбридж доверял ему больше всех.

Элизабет подскочила к Сэмпсону, стоявшему у входной двери, и спросила, не знает ли он, где сейчас Джексон.

– Я думаю, что он в банкетном зале, следит, чтобы все стулья были правильно расставлены, – ответил посыльный.

И Элизабет побежала туда.

– Джексон! – завопила она, влетев в банкетный зал.

Он поднял глаза.

– Мисс Летин, – сказал он, – доброе утро.

Она остановилась перед ним, задыхаясь.

– И Вам доброго утра.

Он стоял и смотрел на неё. Элизабет показалось, что он всеми силами пытается сдержать улыбку.

– Чем я могу Вам помочь? – спросил он.

– Вы разговаривали недавно с Фредди?

Джексон возвёл глаза к потолку:

– Фредди, Фредди… Дайте подумать…

– Ну же, Джексон! – торопила Элизабет, уже уверенная, что она что-то нащупала. – Вы знаете, о чём я.

Она ещё раз посмотрела на написанное на листке.

«Ищи под шапкой», – прочитала она про себя.

– Шапочка! – сказала она. – Ваша шапочка!

Джексон наклонился вперёд, чтобы Элизабет могла снять с него яркую красную шапочку.

– Пожалуйста, мисс, – сказал он, – поправьте мне шапочку.

Когда Элизабет сняла шапочку, из-под неё выпали карта Мадрида и сложенная записка, на обороте которой было крупно написано: «Подсказка номер два».

– Первый предмет! – сказала Элизабет. – Карта Испании!

– Кажется, я забыл, – сказал Джексон, – что юный мистер Нок приходил минут двадцать назад и просил поместить всё это мне на голову.

Он улыбнулся.

– Удачи. А мне надо дальше работать.

– Спасибо, – сказала Элизабет.

Она свернула карту и убрала её в рюкзак. Выбежав из Грейс-холла, она развернула листок. На нём было написано: «ГОНХКШНСССОЭССШЦШЪИ. Ключ – мое имя наоборот».

Элизабет побежала в свой номер и схватила «Руководство для детей». Она открыл страницу с квадратом Виженера. В качестве ключевого слова она попробовала «Фредди», записанное в обратном порядке, но ничего не получилось. Тогда она попробовала «Фредерик» и «Нок», и затем «Фред». Осмысленного текста не получалось. Элизабет начала нервничать.