Она пробует перезвонить Валентине, и на этот раз та отвечает после первого же гудка. Разговаривая с подругой, Линда усаживается на диван, у нее приступ смеха – радостный визг Валентины невероятно заразителен.

На часах ровно одиннадцать, прекрасное утро, конец июля; она поднимается на последний этаж красного дома в середине улицы Руа Аугуста. Только двери лифта раскрываются, появляется консультант: элегантная женщина в кремовом костюме, волосы собраны в пучок – ни одной лишней детали.

– Добро пожаловать в наше ателье, синьора Оттавиани.

– Спасибо.

Линда едва заметно улыбается, думая про себя, что она пока не совсем синьора. Сопровождающая ее женщина указывает на стеклянную дверь.

– Прошу вас…

– Спасибо, – учтиво отвечает Линда.

Ателье очень большое: три огромных зала, безупречно белые стены, невероятное количество моделей одежды, по меньшей мере, пять примерочных, каждая величиной со спальню, с кожаными скамейками также белого цвета, чтобы складывать бесценные образцы. Сюда Линду отправил Томмазо, выяснив у лучшего организатора свадеб в городе, какой бутик самый эксклюзивный.

Это ателье с давней историей, где одевались члены португальской королевской семьи, а теперь – и местный бомонд.

– Вы уже определились со стилем? – спрашивает консультант, записав в анкету информацию, необходимую для примерки, – Линда и подумать не могла, что понадобится так много параметров; некоторые, к своему стыду, она даже не знала.

– Не совсем. Знаю только, что хочу что-нибудь необычное, но без рюшечек… Ах да, и, пожалуйста, никакого шифона и зефирных кружев.

Наверное, думает Линда, получилось немного резко, но при ее миниатюрных пропорциях, не вписывающихся в стандарт девяносто-шестьдесят-девяносто, лучше не ходить вокруг да около, а сразу приступать к делу.

– Отлично. Я полностью с вами согласна. Присаживайтесь, – отвечает женщина, указывая на белый диван, заваленный подушками. – Я сейчас принесу вам модель для примерки, чтобы вам легче было определиться, – продолжает она, внимательно разглядывая Линду, будто что-то прикидывая. – Цвет? Белый?

– Думаю, да, – с уверенностью отвечает Линда. – Хоть в этом не буду нарушать традиций.

– Отлично.

Консультант снимает платье с плечиков и раскладывает его на стеклянном столе в центре салона.

– Пожалуй, начнем с этого: лаконичное, корсет без бретелек и расклешенная юбка.

– По-моему, очень милое, – Линда явно довольна. – Но мне нужно посмотреть, как оно сидит на мне.

– Разумеется. Идемте.

И сотрудница ателье ведет ее к одной из примерочных, затем отодвигает тяжелую занавеску из шелка персикового цвета.

– Позвольте также порекомендовать вам туфли, – она ставит на пол пару лодочек на платформе с двенадцатисантиметровыми каблуками.

– Если нужна помощь, я к вашим услугам.

– Большое спасибо.

Линда заходит в примерочную кабину; не проходит и минуты, как она уже надела платье. Вот уж никогда не подумала бы, что это будет так легко!

Она отодвигает занавеску и оглядывает себя в зеркало, наклонившись немного назад и уперев руки в боки.

– Мне не очень нравится эта юбка, – с сомнением произносит Линда. – Лиф отличный, но юбку я бы хотела подлиннее, может, даже асимметричную.

Через несколько секунд консультант возвращается, держа в руках платье другого фасона.

– А как вам эта модель? – она протягивает платье из шелка и крепа с боковым шлейфом. Простое и гармоничное.

Увидев это платье, Линда воодушевляется.

– Я хочу его примерить, – говорит она с энтузиазмом и снова скрывается за занавеской.

Но не успевает она надеть платье, как вдруг чувствует: чья-то рука решительно застегивает «молнию» на спине. Кто это может быть? Без сомнения, Томмазо.

Линда оборачивается и, оторопев, отступает назад. Она не знает, радоваться или огорчаться тому, что он сюда ворвался.

– А ты что здесь делаешь?

– Мне жутко не терпелось посмотреть на тебя. Я знал, что ты выберешь именно это платье, – отвечает Томмазо, глаза его задорно блестят.

– Ты с ума сошел?! Ты разве не знаешь, что жених не должен видеть платье невесты до свадьбы?! Плохая примета!

Она пытается вытолкать его из примерочной кабинки.

– Уходи сейчас же!

Томмазо прижимает ее к стене.

– Та Линда, которую я знаю, не верит в эту чушь… хотя я могу и ошибаться, – шепчет он хриплым голосом.

Томмазо смотрит на нее сластолюбивым взглядом.

– Конечно, верю, – Линда пытается высвободиться из его объятий, но Томмазо держит крепко, глядя на нее с иронической ухмылкой.

– Не слишком ли ты стала суеверной после общения с Исабель?

Он не дает ей ответить – берет за талию и притягивает к себе.

– Не хочешь отвечать? А мне все равно, можешь думать, что хочешь, можешь даже кричать, – шепчет он, жарко дыша ей в ухо. – Потому что я хочу тебя.

Он кусает ее за мочку.

– Прямо сейчас.

Он погружает язык ей в рот.

– Не могу больше терпеть. Хочу взять тебя прямо здесь, в этом платье.

Он возбужденно просовывает руку ей под платье, между ног. Глаза у него затуманены, рот приоткрыт.

– Пожалуйста, Томми… – Линда пытается сопротивляться, но все менее настойчиво. – Там же консультант…

– Не думаю, что ей хватит смелости нас побеспокоить, – Томмазо пробегает пальцами по тонкой ткани трусиков. – Давай сделаем это быстро. И как можно тише…

– Но как ты вошел… – Томмазо зажимает ей рот рукой: он в нетерпении и возбужден до предела, его член такой твердый, что Томмазо инстинктивно подчиняется позывам своего тела.

Он расстегивает брюки, высвобождая член. Все, чего ему сейчас хочется, – это почувствовать ее язык, а затем войти в нее и, наконец, испытать настоящее удовольствие.

Линда чувствует, что не может больше сопротивляться. А возможно, ей самой немного хочется поучаствовать в этой игре. Поэтому она встает на колени, берет его член в рот и начинает лизать, так, как ему нравится.

– О да, детка. Вот так, – Томмазо берет ее за голову и двигает ею в такт. – Только ты можешь доставить мне это блаженство.

Он думает только о том, что сейчас она даст ему кончить, лаская ртом и языком так, как не может сделать никакая другая женщина, что Линда – его наркотик, она подчиняет его себе, обволакивая насыщенными ароматами, как бокал лучшего бурбонского вина, выпитого залпом.

Томмазо опрокидывает ее на пол, прямо на кремовый ковролин, прижимает так, что она не может оказать ни малейшего сопротивления, затем приподнимает ее пышную юбку, проводит по гениталиям головкой, еще влажной от ее слюны. И в одно мгновение проникает внутрь.