Ему нравилось говорить с ней, и он продолжил:

– Мой отец вырос в Мамаронеке – графство Уэсчестер, – и его семья коптила индеек. Поэтому, вместо того чтобы выбирать между жареной и копченой индейками, у нас были и та и другая. Когда я женился на Элис, моя мать выведала у нее все, что делает ее семья на День благодарения в Нортхемптоне. Сладкий картофель, кукуруза в креме, шоколадный пирог. Все эти блюда были нам незнакомы, но мы добавили и их.

– Звучит замечательно.

– Да. Я скучаю по тем временам. Мои родители умерли с разницей в шесть месяцев пять лет назад.

– Совсем недавно, – сказала Сара, глядя на огонь.

– Кажется, это случилось вчера. Мама ушла первой – внезапный сердечный приступ однажды весенним утром. Отец не мог жить без нее. Он перестал выходить на улицу, заниматься повседневными делами. Даже лодку не спускал на воду тем летом. Он просто уснул и не проснулся одной сентябрьской ночью.

– Я слышала о таких парах, – вздохнула Сара. – Которые любили так, что не могли жить друг без друга.

– Это про них, – кивнул Уилл.

– Мой отец не умер после того, как умерла мама, – сказала Сара, но он изменился. Он не всегда был таким… грубым. И был невероятно зол на Господа за то, что тот забрал ее. Он никогда никого не прощал. Особенно меня.

– Когда она умерла?

– Когда мне было четырнадцать.

– Почему он не простил тебя?

– Я напоминаю ему о ней, – сказала она, хотя на самом деле это было не так.

Несколько минут они слушали, как бушевал шторм. Огонь угасал, в комнате становилось холодно. Но Майк накануне принес вязанку дров, Сара выбрала поленце и бросила его в камин на горящие угли, поэтому кора сразу же затрещала в огне.

– Элис готовила ко Дню благодарения после смерти твоей матери?

Уилл покачал головой:

– Элис не очень-то придерживается традиций. Она любит, когда все в сборе, но счастлива и с ростбифом вместо индейки. К тому времени как умерла моя мать, Фрэд уже погиб. День благодарения перестал быть для нас праздником. Он казался… бессмысленным без Фрэда.

Сара поежилась. Она подумала о Майке, о том, что бы она делала, если бы с ним что-то случилось. Мысль о празднике была бы невозможна.

– После этого мы недолго протянули, Элис и я. Я верил в браки. Верил. Я думал, что они предназначены для того, чтобы соединять людей. Но это не так, – вздохнул Уилл. – Наш просто распался.

– И ты знаешь почему? – спросила Сара.

– Я не смог спасти Фрэда.

Она слышала, как тяжело он дышит. Снег заметал окна. Может ли все быть так просто? Могут ли эти четыре слова быть истинной причиной разрыва между двумя людьми?

– Она тоже была там, – продолжил Уилл. – Она видела, как я не смог спасти сына.

– Что же случилось?

– Мы плыли, все четверо. Бревно оказалось поперек, а Фрэд не увидел его. Он сильно ударился, оно… оно вырубило бы кого угодно…

– О, Уилл. – Сара взяла его за руку.

– Он был необыкновенным ребенком.

– Каким он был?

– Он любил спорт. Бейсбол, хоккей. Он был великолепным моряком, любил воду. Мы жили в Ньюпорте, и его ноги были мокрыми каждый день. Знаешь, он прогуливал школу, чтобы порыбачить, и я даже не злился.

– Я тоже прогуливала школу, чтобы порыбачить, – улыбнулась Сара, чувствуя, что она наверняка бы очень полюбила такого мальчика.

– Всегда, когда меня не было рядом, Фрэд присматривал за матерью и сестрой. Я получал от него письма о том, как Сьюзан учится плавать или как она выиграла главный приз. Он слышал разговоры матери о нехватке денег и писал мне, что боится, как бы она что-нибудь не заложила.

Сара посмотрела на огонь. Какая из себя Элис? Ей очень хотелось это знать. Она вдруг поняла, что ревнует к женщине, которую даже не встречала, бывшей жене мужчины, которого едва знала. Если Сьюзан похожа на свою мать, то Элис, должно быть, очень красивая. Эти большие глаза, шелковистые волосы. Сара представила себя – худую, с непонятно какими волосами, совиными глазами – и покраснела.

– Я не специалист в браках, – сказала она, но, по-моему, супруги должны быть такими, как наши родители. Для тех, кто прошел через все вместе, смерть одного – конец света.

– Да, это так, – согласился Уилл.

– Утром ты спрашивал меня, почему я думаю, что сын меня ненавидит. Возможно, одна из причин – та, что я не вышла за его отца. Майк появился у меня, когда я была очень молода. Когда он был во втором классе, я пошла на родительское собрание и учительница спросила, когда мой муж вернется из плавания. Оказывается, Майк сказал ей, что его отец – исследователь и плавает по свету на корабле.

– В таком возрасте они могут заставить учителей верить во что угодно, – улыбнулся Уилл.

– Я тоже так думала.

– Но в этом нет ничего такого, за что можно было бы тебя ненавидеть.

– Ему было стыдно.

– За что? В мире множество ребят, родители которых живут врозь.

– Я знаю, но мы с Зиком и вместе-то никогда не были. Не говоря уже о браке.

Она прижала колени к груди, крепко обхватив их, и вспомнила, как ей было больно тогда, как она выплакала все глаза. Ее отец стоял в этой самой кухне, размахивая кочергой, и намеревался убить Зика…

Сара поежилась и попыталась улыбнуться.

– Бедный мальчик… Он не любил, когда я оставляла его одного. Я много работала, и… я была молодая. У меня были парни. Его друзья жили в хороших, зажиточных домах, и он тоже так хотел. Он всегда увязывался за отцами своих друзей, когда те ходили по магазинам электротехники.

– Он нуждался в мужском обществе.

– Да, он искал себе отцов повсюду, но ему не нравились парни, с которыми я приходила. А если даже и нравились, то они не оставались надолго. Нам никак не улыбалась удача.

Уилл засмотрелся на нее. Он протянул руку и нежно коснулся ее щеки так, будто поправил непослушный локон. В ответ она тоже прикоснулась к нему. Они улыбнулись друг другу, а за окном бушевал шторм.

На лестнице послышались шаги, в кухню вошел Майк. Заметив, что огонь в камине все еще горит, он нахмурился.

– Привет, – тихо сказала Сара, и сердце екнуло.

Майк вздрогнул и вгляделся в тени:

– Боже, вы меня напутали.

– Привет, Майк, – сказал Уилл. – Я тут составил твоей маме компанию.

– А-а, – угрюмо произнес юноша.

– Что тебе нужно, милый? – спросила Сара.

Он всегда был заядлым соней и каждый раз, ожидая ее, засыпал в гостиной на кушетке. Ей приходилось будить его, спрашивать, сделал ли он уроки, и укладывать спать. Ночью он так крепко спал, что не просыпался, даже если звонил телефон или кто-нибудь приходил к Саре. Тем не менее, сейчас он проснулся.