мы взяли у него телефон матери, чтобы проверить алиби. Что-то здесь было не чисто, хотя ни я, ни Агафья ничего не увидели. И надо было проверить внезапно ушедшую по делам Марьяну.

* * *

Несколько дней, остававшихся до городских празднований, мы провели без толку, казалось, с лосиноостровским делом было покончено.

Позвонили матери Хунда в Валуйки, с десятого раза дозвонились, она сквозь помехи поведала нам, что сын действительно проводил время у нее. Марьяна сказалась заболевшей, мы договорились побеседовать после ее выхода с больничного.

Агафья навела мосты с бывшими коллегами, те подслили ей, что действительно, из мэрии требовали побыстрее закрыть дело, не вдаваясь в такие мелочи, как разная шерсть и размер когтей и клыков нападавшего и застреленных волков. Вой и нападения прекратились? Вот и славно. В принципе, нам тоже было все равно, разборки «мирских» чиновников нас не касались.

За эти дни было мелкое и глупое дело с мертвичами, раскрытое практически по следам преступления, был вызов с подозрением на потустороннее, объяснившийся нетривиальной инсценировкой мошенников и впечатлительностью жертвы. Филатов подыскивал нам новое занятие, а я в свободное время ходил в тир и читал вечерами Пауэрса и Лиготти, временами заливая память по Лере виски.

Агафья… Не знаю, чем она занималась, у меня было ощущение, что она все время работает. Про себя она почти не рассказывала, да и общение у нас не всегда клеилось, так что я весьма удивился, когда она пригласила меня пройтись по центру на День города. Оделась она на встречу, конечно, в черное: угольно-черные сандалии, платье цвета вороньего крыла, на плечи накинула легкий свитер на вечер, через плечо – кожаная сумочка. Черная. При встрече я засмотрелся на ее фигуру.

Праздновали в этом году с размахом, такого не было несколько бесконечных лет, в течение которых привычная московская жизнь замерла от эпидемии и военных событий. Вымытые с шампунем улицы центра оделись в масштабные декорации цвета триколора, миллионы рублей истратили на временные цветочные декорации, отовсюду неслись песни о любви к столице. Уличные музыканты, танцоры и художники собирали толпы зевак, прохожих развлекали причудливо разукрашенные мимы на ходулях, детям раздавали леденцы, а из фудтраков продавали блины с икрой, бургеры с олениной, сбитень и трдельники. Власти даже разрешили провести городской парад, так что в этом году улицы наполнились самодельными колесными платформами с духовыми оркестрами, акробатами, реконструкторами, косплеерами, надувными фигурами брендов-спонсоров праздника и черт знает чем еще.

Во всем этом благолепии, конечно, были мертвичи, над которыми мы подтрунивали, как тогда в машине. У мрачной и закрытой Агафьи обнаружилось неплохое чувство юмора, но вот разговорить ее о жизни, прошлой работе или семье было трудно, говорил больше я, а она слушала. Но и я после смерти Лерки стал не очень-то разговорчивый, так что молчали мы подолгу. Это немного утомляло. Тишину я пытался нарушать почерпнутыми мной в архивах историческими фактами.

– Ты знаешь, что нет ни одного документа, подтверждающего, что Юрий Долгорукий был в Москве?

– А? А, забавно.

– Знаешь, что эту гостиницу раньше называли «Челыши», от фамилии купца, который ей владел? Тут и бани были. Это потом здание и землю купил Савва Мамонтов и сделал тут «Метрополь».

– М-м-м.

В конце концов под вечер я завел ее в кофейню, чтобы передохнуть. Она залезла в телефон, я отлучился в уборную.

– Ты не поверишь, – встретила она меня с недоброй улыбкой по возвращении. – Наш жеводанский зверь вернулся. Оказывается, и так бывает, если замять дело, чтобы ничто не испортило праздник. Вчера мужик пошел гулять вечером… Впрочем, сам посмотри.

Она продемонстрировала мне видео с названием «Жесть. На меня напал тот самый волк из Подмосковья!» В коротком темном ролике, снятом на дешевый телефон, было запечатлено, как до оператора с трясущимися руками, очевидно забравшегося на дерево, пытается допрыгнуть разъяренный, клацающий зубами зверь. В конце записи раздавался странный свист, после которого волк убегал от, наверное, обделавшегося видеоблогера.

* * *

На следующий день интернет взорвался обсуждением. Напуганные и разозленные жители выливали в районных чатах тонны дерьма на городские власти. Зоологи спорили, кто был на видео: волк, большая собака или волкособ, гадали про свист в конце. В глубинах сети спорили, кем является существо с видео – оборотнем или криптидом. Анонимные Телеграм-каналы писали, что «акции мэрии вниз» и это все подстава от политических противников или постановка. Что перепуганную жертву позавчерашнего вечернего нападения уже успели допросить и зафиксировать личность, никого из них не смущало. Из Думы раздавались призывы разобраться и покарать. Оппозиция выпустила расследование о том, как пилят бюджеты на деятельность национальных парков. Пресс-секретарь президента заявил, что в Кремле в курсе ситуации и внимательно следят за ней.

В МПД тоже разбирали ролик – всем отделом, покадрово. И заметили кое-что, до чего, кажется, не успели дойти любители.

На двадцатом кадре у волка словно появлялось что-то коричневое вокруг шеи. А на седьмом что-то поблескивало, приблизив и поиграв с контрастностью, они получили очень размытое пикселизированное изображение, которое при желании можно было принять за кулон с вырезанным на нем символом – то ли буквой, то ли иероглифом, то ли руной, не разберешь. Одним словом, получалось, что это мог быть одомашненный волк с непонятной руной на шее. А свист в конце – свистом его хозяина. История снова приобретала таинственность а значит, с благословения Филатова она и Барченко возвращались в игру.

– Что ты знаешь про вятичей? – поинтересовался Дима, кусая яблоко.

– Хуятичей, – Агафья в сотый раз пересматривала видео, пытаясь найти какую-то зацепку. Их допрос жертвы нападения ничего не дал, в темноте он разглядел только волка. Ей сейчас меньше всего хотелось новых исторических экскурсов.

– Я серьезно. Тут в парке есть экотропа «Вятичи» у музея русского быта. Деревянные идолы «Лики древних богов» стоят. И курганы их где-то остались. Тебе не кажется, что тут есть над чем задуматься? Руна на волке, курганы?

– Тут есть над чем задуматься. Рили мейкс ю финк. Что ж, записывай на экскурсию.

* * *

Они успели в музей перед закрытием. Уже прикрывшая ворота пожилая директриса, узнав, что они из ФСБ, побледнела и торопливо пригласила пройти в деревянное административное здание.

– Основу экспозиции музея «Русский быт» составляют предметы народного обихода девятнадцатого-двадцатого веков. Среди наших экспонатов прялки, собранные в Ярославской, Вологодской и Костромской областях, действующий деревянный ткацкий станок, настоящая русская печь, – затараторила Беликова Евгения Никифоровна голосом экскурсовода в ответ на вопрос об основной экспозиции. – Проводим эколого-этнографические праздники – Масленицу, Ивана Купалу,