человечество, но ты считаешь, что его надо улучшить. Я люблю человечество и уверен, что улучшать его бессмысленно!»55 Клемент Эттли назвал Уэллса архитипичным ученым-реформистом, «главным грехом которого… является его нежелание учитывать особенности индивида»56.

Эдвард Морган Форстер решил вступить в дискурс с рассказом. В 1909 году между романами «Комната с видом» и «Говардс Энд» он написал «Машина останавливается» – блестящий рассказ, «выпад против всего, что было дорого Уэллсу»57. Форстер был не в восторге от XX века. Вот что он отметил в дневнике: «Наука, а не свободный человек… делает его рабом машин… Боже, ну и перспективы! Маленький дом, к которому я привык, исчезнет, поля начнут пахнуть нефтью, ракеты разобьют звезды»58.

Форстер не был писателем-фантастом, и все свои футуристические идеи позаимствовал у Уэллса, обратив воображение последнего против него самого. Обитатели подземного государства будущего у Форстера живут в условиях развитых высоких технологий, и все, что им нужно (свет, воздух, еду, воду, музыку, развлечения), им поставляет святая Машина. Обитатели этого мира слабые и безынициативные. Единственное, на что они способны, – это болтать с «тысячами друзей»59 по всему миру при помощи видеосвязи. Форстер предсказал соцсети наподобие Facebook, а также такие ресурсы, как YouTube и Skype. В будущем сохранились самолеты, но никто не горит желанием ими пользоваться, Машина сделала все места на земле одинаковыми. «Какой смысл ехать в Пекин, если там так же, как в Шрусбури?»60 Чем сильнее становится Машина, тем больше люди на нее полагаются. Технология стала тираном. «Прогресс превратился в прогресс Машины»61.

Потом неожиданно с Машиной становится что-то не так, но люди настолько превратились в ее рабов, что не протестуют. Они терпят грязную воду и гнилые искусственные фрукты. Потом цивилизация окончательно разваливается. В этом видении будущего у Форстера есть одна идея, которую прекрасно развил Оруэлл. В обществе будущего «факты того, что произошло на поверхности», являются табу. Историю бесконечно переписывают до тех пор, пока не появляется «совершенно бесцветное поколение», которое «представляет себе великую французскую революцию не такой, какой она была, и не такой, какой им бы хотелось ее видеть, а такой, какой хотела бы ее видеть Машина»62.

Литературный ответ Форстера явился доказательством влияния Уэллса в сфере культуры. Успех «Современной утопии» настолько повысил его само оценку, что он попытался превратить фабианское общество в революционный орден Самураев. Это был «сбивчивый утомительный эпизод, часть плохо продуманной и неэффективной кампании»63, период жизни писателя, которого он позднее больше всего стыдился. Уэллс так и не научился работать и сотрудничать с другими людьми. Вебб писала: «У него нет ни хороших манер, ни терпения для сотрудничества с другими. В настоящий момент он настолько зазнался, что просто нет сил»64. Точно так же, как Беллами и Оруэлл, Уэллс отрицал представление о социализме, которого придерживались многие (марксизм он считал «разжижающей мозги умственной эпидемией ненависти»), поэтому решил создать свой собственный «план переустройства человеческой жизни, замены беспорядка порядком, создания состояния, в котором человечество смело и чудесно разовьется так, как мы сейчас и представить себе не можем»65.

Уэллс был нетерпеливым и высокомерным, что обеспечило ему иммунитет от заразы идеями фашизма и коммунизма, которая занимала умы многих в период между двумя мировыми войнами. Его собственные мысли были настолько возвышенными и передовыми, что никакая идеология не могла с ними сравниться.

Довольно часто задаются вопросом о том, какой бы могла стать репутация Оруэлла, если бы он прожил дольше, чем отведенные ему сорок шесть лет. Точно с таким же успехом можно размышлять о том, какой могла бы стать репутация Уэллса, если бы он умер раньше. Оруэлл писал: «Многим писателям, пожалуй, даже большинству стоит перестать писать после того, как они достигли среднего возраста. Но, к сожалению, наше общество этого не допускает»66. Оруэлл считал, что даже самые талантливые авторы пишут максимально интересно не больше пятнадцати лет, и в качестве доказательства этой мысли привел пример Уэллса. Между романами «Машина времени» (1895) и «Спящий пробуждается» (1910) Уэллс написал все свои наиболее значимые произведения: самые убедительные утопии, романы в стиле научпоп, юмористические романы «Киппс»[24] и «История господина Полли», а также роман, который сам считал своим шедевром, – «Тоно Бенге». Если бы Уэллс прожил столько же, сколько и Оруэлл, то умер бы 19 апреля 1913 года с совершенно незапятнанной репутацией. Но Уэллс прожил еще тридцать три года и успел наломать за это время много дров.

В романах «Война в воздухе» и «Освобожденный мир» Уэллс предсказал то, что Германия начнет обе мировые войны. Когда Форд Мэдокс Форд прибыл на Западный фронт, он все понял, словно по Уэллсу уже хорошо знал, что происходит. Вопрос только в том, что в глубине души Уэллс думал, что в правительствах сидят не настолько глупые люди, чтобы довести дело до войны. После начала войны Уэллс не мог поверить в то, что эта катастрофа не привела человечество в чувство и не заставила одуматься. Вечером 4 августа, в день, когда Германия объявила вой ну, Уэллс начал писать эссе с непростительно неудачным названием: «Война, которая закончит все войны».

Война самым негативным образом – физически (у него начали выпадать волосы) и психологически – отразилась на состоянии писателя. «Потребовалось два года на то, чтобы я вернулся в нормальное состояние»68, – писал он. Он настолько превратился в ура-патриота, что некоторые из его друзей-пацифистов никогда этого ему не простили69. Потом Уэллс удивил своих нерелигиозных читателей непродолжительным периодом странной религиозности. Он утверждал, что в рассказе 1903 года «Наземные броненосцы» предвидел изобретение танка и приписывал себе всю славу за это изобретение до тех пор, пока на него не подал в суд настоящий изобретатель танка, Уэллса расстраивало то, что армия отказалась от его услуг в деле борьбы с немцами. В 1918 году владелец Daily Mail лорд Альфред Нортклифф ангажировал Уэллса для написания выдуманных газетных новостей, используемых на фронте в листовках для деморализации немецких солдат. Уэллс выдержал на этой работе всего несколько недель.

Уэллс мог предсказывать появление новых машин, но не умел общаться с обычными людьми. Он считал, что идея бомбардировок с воздуха, во время которых могут погибнуть как военные, так и гражданские, оттолкнет от себя все военные ведомства и не станет стандартной практикой ведения войны. Потом он начал предполагать, что катаклизмы войны приведут к тому, что люди одумаются, покончат с милитаризмом, империализмом, аристократией и создадут международную конфедерацию социалистических государств. С энтузиазмом он бросился заниматься вопросом создания