Он ничего не видел, только слышал голоса Итана и Сэма, которые что-то спрашивали, но что — понять невозможно. Грязный пот залил глаза, невыносимо щипал. Чуть позже возникли расплывчатые очертания деревьев, смутно — фигуры Итана и Сэма. Силуэт Берти — совсем близко.

— Майкл… — услышал он ее голос и почувствовал прикосновение.

— Я в порядке!

Берти склонилась над ним и благодарно прижалась щекой к спине. Хотела сказать что-то очень важное, но силы покинули ее. Ощущая, как уходит земля из-под ног, Берти, словно сквозь сон, услышала встревоженный голос Итана:

— Что с ней, мистер Боу?

— Кажется, она потеряла сознание…

Когда Берти проснулась, она с удивлением обнаружила себя лежащей на кровати в большой, уютно обставленной спальне. Между неплотно закрытыми шторами пробивался яркий солнечный свет.

Она не могла понять, где находится. Если это дом миссис Холдер, то почему комната другая, не та, в которой она провела предыдущую ночь?

Берти приподнялась, слегка морщась от вполне уже терпимой боли в спине, и кровать огласила комнату жутким скрипом. Как будто по сигналу за стеной раздались шорохи, донеслись шаркающие звуки тапочек, дверь открылась, и на пороге появилась миссис Холдер. В цветастом халате и с большим подносом в руках. Запах дымящегося кофе почти тотчас заполонил комнату, и Берти поняла, что жутко голодна. Она была так рада снова очутиться в гостеприимном доме, что в первый момент, увидев миссис Холдер, едва не заплакала.

— А я сидела и ждала, когда вы проснетесь — сказала хозяйка.

Берти показалось, что у миссис Холдер какой-то странный взгляд. Вспомнив, из какой передряги ей удалось спастись, Берти с испугом прикоснулась к своему лицу и волосам, уверенная, что они чудовищно грязные.

Но, вопреки ее ожиданию, кожа и волосы были чисты. Она с недоумением рассматривала свои руки. Белы, разве что не безупречны — под ногтями еще осталась грязь. Как и любая женщина на ее месте, Берти застыдилась и спрятала ногти, сжав пальцы в кулаки, надеясь, что, как только хозяйка уйдет, она устранит это досадное недоразумение.

— Вот, пожалуйста, завтрак, — сказала миссис Холдер, ставя поднос на табурет у кровати. — Как перекусите, можете спать дальше. Я заберу потом.

Берти осмотрела себя и заметила, что на ней лишь тонкая ночная рубашка. Она просунула руку под одеяло и убедилась, что ничего другого на ней нет.

— Это вы меня вымыли? — спросила Берти, преодолевая смущение.

— А вы не помните? Ну да… Когда вас привезли, вы были словно бы в полусне. Знаете, как лунатики ходят… Хотели вас в больницу отправить. Но доктор Пайс, наш сосед, сказал, что ничего страшного. И вымылись вы сами, только мы с Джессикой немного помогали, — докладывала миссис Холдер. — А потом Джессика с вами сидела, за руку держала, пока вы не заснули… Но вы отдыхайте. Вам надо спать, набираться сил. После такого-то! Как Джессика приедет, я скажу, чтобы заглянула к вам. Она просила!

…Джессика!

Берти закрыла глаза, и образ девочки возник перед ней. Словно и сейчас она услышала ее голос: «Майкл! Майкл!».

Рыжеволосая милая девочка оставалась в городе, за десятки миль от шахты, где едва не утонула Берти, — она не могла призвать никого ей на помощь. Здравый смысл утверждал, что такого не может быть в принципе. Но сердце и память подсказывали Берти, что ей ничего не приснилось, — все так и было. Там, в чудовищной трясине, силы настолько покинули ее, что она едва ли смогла бы произнести хоть что-нибудь громче мышиного писка…

Хозяйка собиралась выйти из комнаты, когда Берти схватила ее за руку.

— А где сейчас Джессика?

— Они с Майклом ненадолго отлучились куда-то. Итан попросился с ними. Похоже, что-то замышляют. Не иначе, готовят вам какой-то сюрприз.

— Сюрприз?

— Да, и заводилой у них Итан. Правда, он очень хороший мальчик?

— Замечательный, — улыбнулась Берти.

— Если бы вы видели, как он переживал… — Миссис Холдер едва не заплакала. Она отерла глаза воротником халата. — Мне и самой подумать страшно. Простите…

И теперь она уже точно заплакала. А чтобы Берти не видела ее слез, поспешила уйти.

Берти снова легла и закрыла глаза.

Майкл — если бы не он, я бы точно погибла. Если бы не он… Если бы…

И снова она вспомнила о Джессике.

«Майкл! Майкл!..»

Этот безумный крик, разрывающий пространство затопленной шахты, заключавший в себе невероятную энергию, до сих пор стоял у нее в ушах и, наверное, останется в памяти на всю жизнь.

Я молила о чуде, проклинала себя за то, что никогда не верила в чудо. И оно свершилось!

А потом… Та страшная боль в спине… Ей казалось, что она точно что-то сломала, а теперь уже почти не болит… Может, это тоже Джессика? Она сидела с ней, держала за руку. Может, она и лечить может?

Господи, если бы не Джессика…

Милая Джессика, как мне хочется обнять тебя и спросить: могло ли быть все это на самом деле?

…Ты еще сомневаешься? — услышала она внутренний голос.

И, уже не пытаясь спорить с собой, Берти незаметно уснула.

— …Мисс Рейн, — позвал чей-то голосок.

Берти обожгло изнутри, когда она поняла, кому принадлежит этот голос.

— Джессика!

Не успела она повернуться, как девочка припала к ее груди, рыжие густые волосы приятно защекотали подбородок. Берти присела, но, чувствуя себя не в силах встать на пол, позволила девочке вползти на кровать, крепко обняла ее, расцеловала: в лоб, в щеки, в губы.

— Я так соскучилась, что не удержалась, — сказала девочка, поглаживая Берти по руке. — Вы не сердитесь, что я разбудила вас?

— Нет, конечно.

— Тогда ладно, — прощебетала Джессика. — Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — ответила Берти.

— А можно, Майкл к вам зайдет? Я сейчас его позову!

Соскочив с кровати, даже не спрашивая разрешения, как будто была уверена, что возражения не последует, девочка выбежала из комнаты.

Берти взволнованно повернулась к открытой двери. Хотела все-таки встать и встретить Майкла, не выглядя беспомощной страдалицей, но вспомнила, что одета неподобающе, и полезла обратно под одеяло.

Когда Майкл Боу вошел в комнату, сердце Берти готово было вырваться наружу.

— Привет, — сказал он негромко.

От внимания Берти не ускользнуло, что все его движения были нарочито осторожными, будто Майкл боялся потревожить ее лишним шумом.

— Мы все так волновались, — произнес он, чувствуя, как разрастается беспокойство. Пока Берти находилась в беспамятстве, несколько раз звонил ее телефон. Два звонка были от мамы Берти и еще три — от другого человека. Он должен сказать и об этом.