с иронией спросил Максим, наблюдая, как девушка передает лист, оказавшийся стандартным бланком полицейского объяснения.

— Дело в том, что я — не Лидия Ивановна Комарова, — доброжелательно улыбнулась Лидия Ивановна Комарова, старательно вписывая именно эти фамилию, имя и отчество в бланк объяснения, — так звали мою маму в девичестве. Это имя я взяла для конспирации. Свои настоящие имя и фамилию я, с Вашего позволения, называть не буду. К тому же сейчас меня зовут совершенно по-другому. А это — моя дочь Лидия. Я ее так назвала в честь бабушки и своего невероятного приключения. А мою младшую дочь зовут Татьяной. В честь Тани Гамовой — моей лучшей подруги!

— Складно у Вас получается… Скажите, что Вам от меня надо?

— Мне нужно, чтобы Вы закрыли дело о моем исчезновении. Вы тревожите людей, которые мне помогали. И тогда, и сейчас. Им это не нравится, и я не хочу, чтобы им доставляли неудобства.

— Для этого я Вам должен поверить!

— А я Вам все расскажу, — заверила Максима Лидия Ивановна, — только ответьте на вопрос, если я лгу, зачем мне надо было себя компрометировать, встречаясь с Вами?

Максим на этот вопрос ответа не знал. Он вообще не понимал, о каком компромате шла речь. Поэтому пожал плечами и промолчал.

— Но прежде я хочу показать Вам вот это. Лидочка!

Девушка извлекла откуда-то фотоальбом в синей кожаной обложке и передала его Максиму. Фотоальбом был небольшой. На странице могла поместиться только одна фотография 10х15. Максим открыл первую страницу и увидел там черно-белое изображение девушки. Той самой, чья фотография значилась под номером один в его утренней корреспонденции. Той, кому, предположительно принадлежит череп. И само изображение было тем же самым. Максим театрально прищурился и закивал головой.

— Тут вся наша команда. Из 1986 года. Это Ира, — пояснила Лидия Ивановна, продолжая заполнять бланк объяснения, — она меня на год старше была. По образованию врач-терапевт. Мы дружили.

На следующей странице были фотографии двух молодых людей. Не надо обладать невероятными прогностическими способностями, чтобы предположить, что на фото оказались те же самые мужчины, которые присутствовали на его утренних фотографиях под номерами два и три. В альбоме Лидии Ивановны уже знакомые фотографии, хотя и не были пронумерованы, располагались в том же порядке.

— Это Мишка и Аркадий.

— Мишка, это тот, что с усиками? — уточнил на всякий случай Макс.

— Да, — кивнула Лидия Ивановна, — красавцем был. На гитаре играл. Все девушки от него без ума были. А Аркадий у нас голова! Диссертацию по физике писал. В партию планировал вступить.

На следующем развороте альбома оказались, как и ожидал Максим, уже знакомые фотографии молодого человека под номером четыре и той самой Лидии Комаровой. Молодой. Той, что пропала без вести неделю назад. И, которая, якобы, сейчас сидит рядом с ним и показывает ему этот фотоальбом. Максим почему-то почувствовал себя дураком.

— А это я и Лешка Степанов. Он у нас спортсменом был. Чемпион области по самбо.

— Дайте, угадаю, — решил перехватить инициативу Макс, — на следующем развороте будет фотография молодого светловолосого человека, который тоже занимался борьбой?

— Да, а откуда Вы знаете? — вдруг очень серьезно спросила Лидия Ивановна, перестав писать.

— Эти фотографии мне прислали по почте утром. Они были под номерами. В том же самом порядке, что и у Вас в альбоме.

— Вот как? Интересно… Я думала, что подчистила архивы. Значит, они всё знают. Лидочка, закажи нам на завтра билеты. Все же придется попутешествовать!

— Хорошо, ма! — ответила девушка.

— Да, там Саша. Саша Мишин. Тоже самбист. Они с Алексеем были лучшими друзьями. С самого детства.

— Кто все знает? — с подозрением спросил Максим, испытывая некоторое удовлетворение от того, что обладал информацией, неизвестной Лидии Ивановне, — почему Вам надо куда-то уезжать?

— Госбезопасность, разумеется. Это из-за нее у нас такие меры предосторожности. Они не должны узнать, кто я и где меня можно найти…

Максим равнодушно вздохнул, перевернул страницу фотоальбома и действительно увидел там знакомое лицо потерпевшего из клуба «Эдельвейс». Что-то явно не клеилось в истории Лидии Ивановны, или как её там на самом деле…

— Этот молодой человек в прошлую субботу подрался с неустановленным мужчиной, — заметил Максим, снова сощурив глаза и внимательно посмотрев на свою собеседницу, — тот ударил его электрошокером и в бессознательном состоянии унес в неизвестном направлении. Их я тоже ищу.

Это происшествие играло против того, что фотографии сделаны в 1986 году. По крайней мере, не все из них. И Максим своим тоном дал понять это. Лидия Ивановна прервала письмо и беспристрастно взглянула на участкового. В этом взгляде читался укор.

— Максим Владимирович, я очень внимательно отслеживаю, что происходит в Луче. И я видела фотографии, которые Вы выложили в газете. И фото Саши. И фото медальона. Саша должен был прибыть шесть лет назад. Я его ждала и искала. И в будущем, и в настоящем, если Вы понимаете, что я имею в виду. Но все безрезультатно. Видимо, произошел какой-то сбой, и он явился сюда с запозданием. Может быть, проход открывается не каждый год. И именно в этом году он оказался активен, что позволило ему попасть сюда, а мне вернуться обратно. Я не очень разбираюсь в этих вещах, поэтому не могу объяснить, как работают временные порталы.

— Лидия Ивановна, я не верю в путешествия во времени, — честно признался Максим, не в силах больше подыгрывать, — и Вам не верю!

— И это очень правильно, Максим Владимирович! — совершенно спокойно ответила она, наградив Минина дружелюбным и слегка сочувственным взглядом. — Но я предоставлю Вам доказательства. Расскажу всё, что знаю про эти удивительные путешествия. А взамен попрошу Вас закрыть дело по без вести пропавшей Комаровой Лидии Ивановне. Договорились?

— Если доказательства будут убедительны, то — да, — согласился Максим после секундного колебания.

В конце концов, у него другого выбора и не было. В настоящий момент ситуация обстояла таким образом, что в возбуждении уголовного дела и так пришлось бы отказывать. Так что это обещание ничем ему не грозило, разве что временной утратой здравого смысла.

— Отлично, — улыбнулась Лидия Ивановна, посмотрев на него со смесью признательности и одобрения, — полистайте пока фотоальбом, я закончу письмо.

«С таким набором выразительных взглядов, — подумал Максим, — можно вообще обходиться без слов». Он вспомнил одного преподавателя в Академии МВД, который мастерски пользовался своей мимикой. Его фирменным жестом был выставленный на собеседника указательный палец и слегка прищуренный правый глаз. Это значило: «Ты прав, но есть нюанс». В такой момент курсант оказывался на самой кромке льда. Если ему удавалось определить, о каком нюансе