Однако за все приходится платить. Присцилла станет собственностью Эгана, ей придется, как и всем остальным, подчиниться его правилам. Ну и что же? Ведь многим женщинам такое как раз и по душе. Да и сам Брендон, если бы вздумал когда-нибудь жениться, разве не считал бы себя полновластным хозяином в доме?

Удивившись столь странному направлению мыслей, он попытался перевести их в другое русло, но они упрямо возвращались к Эгану и Присцилле. Едва забрезжил рассвет, его подопечная проснулась, тем самым положив конец раздумьям Брендона.

– Доброе утро. – Голос ее звучал куда бодрее, чем прежде.

Она даже попыталась сесть, но Брендон заявил, что этого еще не следует делать.

– Я не слепой и вижу, что вам лучше, однако спешить незачем.

– Кажется, ночь прошла беспокойно, – проговорила девушка, зевнув и деликатно прикрыв рот ладонью.

– «Беспокойно» – мягко сказано. В иные минуты я всерьез опасался за вашу жизнь.

Только тут, окинув себя взглядом, Присцилла заметила, что одеяло сползло, и тут же натянула его до подбородка. У Брендона так и чесался язык отпустить какую-нибудь колкость, но он заставил себя промолчать.

– Место укуса все еще болит, но в остальном я чувствую себя хорошо. Надеюсь, я не доставила вам особых хлопот?

– Хлопоты, мисс Уиллз, это ваше призвание, – мрачно отозвался Брендон, недовольный ее легкомыслием. – Слава Богу, все обошлось, но могло быть иначе.

– Могло быть иначе, если бы не вы, – все так же оживленно продолжала она, упорно не замечая его недовольства. – Вы спасли мне жизнь.

– Очень возможно, но это не значит, что в следующий раз все кончится так же. Исход зависит от количества яда и множества других вещей. За время жизни в Техасе я навидался укушенных – и лошадей, и людей. Вы не подозреваете, что для многих смертелен даже укус ядовитой сороконожки. – Он сердито сдвинул брови. – Прошу запомнить, мисс Уиллз: с этой минуты вы должны соблюдать предельную осторожность, иначе, клянусь Богом, я и на шаг вас не отпущу, сколько бы вы ни распространялись насчет вашей пресловутой скромности.

– Я буду, буду осторожна, – поспешно пообещала она, но Брендон уловил в ее глазах отблеск удовольствия.

Действительно, его слова при всей их суровости выражали заботу, а о Присцилле никто еще так не заботился. Брендон выглядел усталым, под глазами залегли тени, как после бессонной ночи, а щеки заросли щетиной, которую обычно он сбривал рано поутру.

– Сегодняшний день тоже проведем здесь. Если завтра утром вы почувствуете, что в силах продолжать путь, тогда и двинемся дальше.

– Я уверена, что завтра поднимусь на ноги. А вам большое спасибо за все.

В ответ он только сильнее сдвинул брови. «Что это на него нашло?» – подумала она, когда Брендон отошел поворошить костер и подкинуть в него дров. Вернувшись, он предложил ей кофе, оказавшийся весьма кстати. Вскоре девушке стало гораздо лучше.

Однако, подчинившись настояниям проводника, она отдыхала весь день, ела понемногу и не покидала своего ложа. После полудня Присцилла оправилась настолько, что не желала больше бездействовать.

– Пора принять приличный вид, – заявила она. – Я не могу одеться после такой лихорадки. Мне надо сначала вымыться. Та речка, куда вы ходите поить животных, не слишком глубока?

– У подножия холма в нее впадает большой ручей. Если вам так уж приспичило, я готов отнести вас туда.

– Отнести, а потом удалиться, не так ли?

– Оставляю это на ваше усмотрение, мэм, – усмехнулся он. – Хотя, зная вас, могу поручиться, что при мне вы в воду не войдете даже в сорочке.

– Вы, как никогда, правы.

Платье находилось в пределах досягаемости, но остальные вещи кучкой лежали поодаль. Пока Брендон собирал чулки, нижнюю юбку и, наконец, чистые панталоны, найденные им в сундуке, Присцилла изнемогала от смущения. Перекинув все это через руку, Брендон подхватил девушку прямо в одеяле.

– Вам еще рано наступать на больную ногу, так что сидите смирно.

Присцилла уже вполне могла обойтись без посторонней помощи, но в объятиях Брендона чувствовала себя так восхитительно, что предпочла промолчать. До встречи с ним ее не обнимал ни один мужчина. Это оказалось приятно, даже слишком приятно, вопреки сложившимся обстоятельствам. Оставалось надеяться, что так же приятны будут ей и объятия Стюарта Эгана.

Брендон сдержал слово и, внимательно оглядевшись, позволил Присцилле совершать омовение в одиночестве.

Холодная и чистая вода неглубокого ручья словно давала целительную силу, избавлявшую от недомогания. Тщательно ополоснувшись и вымыв голову, девушка поискала глазами Брендона. Не заметив его поблизости, она обсохла на солнце, а потом оделась.

Вернее, начала одеваться, и все шло хорошо, пока очередь не дошла до корсета. Присцилла порылась в одежде, уверенная, что он где-то здесь. Однако, не обнаружив его, девушка смирилась – не поднимать же шум из-за такой интимной детали туалета. Несколько удивленная тем, что ей удалось застегнуть платье и без корсета, Присцилла поднялась на вершину холма.

Брендон растирал мулов, водя по их лоснящимся бокам куском мешковины. Животные между тем жевали зерно из своих торб.

– Простите, но дело в том, что я не нахожу… – начала Присцилла, приблизившись.

– Что это вам в голову взбрело, мисс Уиллз? – вскричал он, обернувшись. – Почему вы не позвали меня? Я же сказал: на ногу еще рано наступать.

– С ногой все в порядке. Немного неприятно, и только. Он смотрел на нее так, словно хотел взглядом обратить в камень.

– Мне очень неловко отрывать вас от этого занятия, но я не нашла среди своих вещей… э-э… корсета.

Она с огромным усилием произнесла это слово при мужчине, хотя тот всю ночь выполнял при ней роль сиделки.

– И не найдете. – Брендон вернулся к своему занятию. – Я выбросил это идиотское приспособление. Техасское лето – не лучшее время для того, чтобы сдавливать себе бока железом. Вы давно бы это поняли, если бы были столь же рассудительны, сколь и скромны.

– Мое нижнее белье не имеет к вам ни малейшего отношения, мистер Траск! – вспылила Присцилла. – Будь вы столь же рассудительны, сколь бесцеремонны, вы давно поняли бы это. Я требую вернуть мне корсет! Пока вы не сделаете этого, я не двинусь с места.

– Допустим, я бесцеремонный тип, но вы зато особа упрямая, как десять ослиц, – огрызнулся он, отбрасывая мешковину. – Господи Иисусе, и когда только я…

– Не произносите всуе имя Господне!

– Вот что, мисс Уиллз, – Брендон глубоко вздохнул, – не тешьте себя надеждой, что я как круглый дурак буду часами ползать по кустам, разыскивая ваш проклятый корсет.

Присцилла вздернула подбородок.

– Если он вам так дорог, поищите его сами в кустах, где полно ядовитой живности Техаса. Уверен, вы не настолько опрометчивы. Задерживать отъезд я не намерен, и завтра на рассвете мы двинемся в путь. Если поспешим, наверстаем упущенное время. Жду не дождусь, когда наконец передам вас с рук на руки Эгану.