С Николаем красавица прожила недолго. Фаине не понравились ни коммунальная квартира, ни сварливая свекровь, постоянно твердившая сыну:

– Откопал «бриллиант», теперь давись им! Не мог на Людке-соседке жениться, притащил лимитчицу[13]…

Николай орал на мать, но та не успокаивалась. Фаине быстро надоели скандалы, она отыскала другого кавалера, Павла Петровича, и перебралась к нему. Затем был третий супруг, четвертый… Очередной муж всегда оказывался богаче предыдущего. Фаина обзавелась собственной жилплощадью, шубой, драгоценностями и сберкнижкой.

В конце концов дама заполучила настоящего бобра – Владимира Николаевича Петрова. Отбила его у законной жены, развела, сводила в загс и, не мешкая, родила дочь, которую назвала Мальвиной.

Из раннего детства Аля помнит лишь то, что мама носила красное платье, а также жуткие скандалы, вспыхивавшие между родителями по любому поводу. Один раз дело дошло до драки – папа кинулся на маму с ножом. Девочка, перепугавшись, залезла под кровать, откуда ее вытащила пожилая женщина.

– Я твоя бабушка, Елизавета Михайловна, – сказала она. – Твоя мамочка заболела, ее отвезли в больницу, папа будет за ней ухаживать, а ты пока поживешь у меня.

«Пока» растянулось на много лет. Первое время Алечка спрашивала у Елизаветы Михайловны, когда же вернется мама, но потом перестала.

Девочка сообразила: ее попросту сбагрили с рук, отдали дальней родственнице, которая вовсе не приходится ей родной бабушкой. Мальвине было очень обидно. Но постепенно чувство обиды притупилось, она стала считать себя сиротой, пошла в школу, росла себе потихоньку, никогда не общаясь с родителями. Елизавета Михайловна не рассказывала девочке о Фаине, в доме не было фотографий ни отца, ни матери, очень скоро малышка забыла их лица, осталось лишь воспоминание о мамином красном платье и сильном запахе духов, который постоянно ее сопровождал.

В год, когда Мальвине исполнилось четырнадцать, как раз под праздник, тридцатого декабря, в квартире Елизаветы Михайловны раздался звонок в дверь.

– Аля, открой! – крикнула женщина. – У меня руки в муке…

Мальвина послушно отперла замок и отпрянула. Ей показалось, будто в прихожую ворвался язык пламени: в крохотный холл влетела красивая рыжеволосая женщина в огненно-красном пальто.

– Где Лизка? – забыв поздороваться, спросила она.

– С тестом возится, – ожила Мальвина.

– Лизавета! – заорала незнакомка. – Поди сюда, живо!

Бабушка выглянула из кухни и начала креститься.

– Свят, свят, свят…

– Хорош юродствовать! – обозлилась незваная гостья и, ткнув в Алю пальцем, осведомилась: – Она кто?

– Я Мальвина, – сообщила девочка.

– Мда… – покачала головой дама, окинув ее придирчивым взглядом. – Особой красоты нет. Пошли!

Не снимая ни верхней одежды, ни ботинок, тетка подхватила Елизавету Михайловну под руку и убежала с ней на кухню. Але оставалось лишь недоумевать.

Через час девочку позвали взрослые.

– Это твоя мама, – заискивающим голосом сказала ей Елизавета Михайловна, – ты поедешь жить к ней.

– Не хочу, – честно сказала Мальвина. – Бабушка, не отдавай меня!

Огненное пятно метнулось от стола к девочке, Аля почувствовала болезненный тычок. Затем мамаша отчеканила:

– Тебя никто не спрашивает. Лизка тебе не родная бабка, прав на тебя никаких не имеет.

– А кто она? – изумилась Мальвина.

– Мы ее наняли за деньги, – отмахнулась мать. – Складывай пожитки в чемодан, да поживей, времени мало.

Когда Аля собралась, Фаина критически осмотрела дочь и заявила:

– Уродство. Ни вкуса, ни меры! Брось чемодан здесь, придется все новое покупать.

– Там мои игрушки, – попыталась сопротивляться девочка.

– Пора о мужиках думать, а не о куклах, – отрубила Фаина. – Шагом марш к лестнице!

У подъезда их ждал автомобиль. Притихшая Аля устроилась на сиденье, Фаина сама села за руль.

Квартира, где очутилась Алечка, ее поразила. Шесть комнат, забитых антиквариатом, картинами и туркменскими коврами ручной работы. Но самым неожиданным оказалось наличие сестры.

– Знакомься, это Лида, – сообщила Фаина, впихивая дочь в просторную детскую. – Лида, это Мальвина. Идиотское имя, но в прежнее время оно казалось мне аристократическим. Вы сестры, живите дружно. Замечу скандал – разбираться не стану, обе тумаков получите. При Федоре улыбайтесь. Поняли, дебилки?

– Кто такой Федор? – поинтересовалась Аля, когда Фаина ушла.

– Отчим, – охотно ответила Лида, и ввела Мальвину в курс дела.

Фаина Климовна развелась с обеспеченным Владимиром Петровым и выскочила замуж за Романа Фомина, родила от того дочку Лиду и внезапно овдовела.

– Папа под машину попал, – шептала Лида, косясь на дверь, – его грузовик сбил. А Федор друг отца, теперь он на маме женился. Сообразила?

– Ну, в общем, да, – кивнула Мальвина. – А меня зачем сюда привезли?

Лида захихикала.

– Федор велел. Он маме приказал: «Девочка должна жить с нами!» Вот тебя и вернули. Мать с новым мужем не спорит, он очень суровый. Усекла?

Мальвина снова кивнула

– С ним всегда надо соглашаться!

– Ладно, – вздохнула Аля. – И давно Фаина Климовна с ним вместе?

– Уже месяц, – ответила Лида.

– Когда же твой папа умер?

– Осенью, – вздохнула Лида, – в октябре.

– Погоди-ка, сейчас декабрь, минус тридцать дней, получается ноябрь… – забубнила Мальвина. – Наверное, я так и не разобралась, когда же твой отец под машину попал.

Лидочка подперла кулаком щеку.

– Федор тут давно! Папа на работу, а он сюда. Скумекала? Вот они и не захотели долго ждать, похоронили отца и в загс.

У Мальвины закружилась голова.

– Хлебнем мы с Федькой… – протянула Лида. – Он генерал, командует всеми как дураками. Даже мать с ним не спорит, боится.

У Мальвины впервые в жизни заболело сердце. Спокойная, не очень обеспеченная жизнь с Елизаветой Михайловной показалась раем. Зачем ее забрали из привычного мира?

Но прошло несколько месяцев, и Мальвина адаптировалась к новым обстоятельствам. Федор оказался не противным, Аля легко подобрала к нему ключик. Генерал не терпел споров и всегда высказывался конкретно. Например, приказывал: