И они накинулись на еду. Тася, которая никогда днем не ела, очень удивилась проснувшемуся у нее зверскому аппетиту. Вот что значит попереживать как следует. А кроме того, жареная картошечка с румяной корочкой, домашняя буженина, маринованные грибочки да квашеная капустка Вериного приготовления — это вам не фигли-мигли, не салат «здоровье» из унылой зимней капусты, которым потчевали страждущих в обеденный перерыв на фирме у Таси. Через полчасика, когда они, борясь со сном после обильного и вкусного обеда, уже пили кофе и курили свои сигареты, капитан Вовка действительно позвонил майору Штукиной.

— Ага, записываю. Так, Татарский, Коломийцев, Серова, Котова, Мазурок и Жеребов.

У Таси всю сонливость как рукой сняло, и она увидела, как Вера почернела лицом. Видать, до последнего момента надеялась, что все образуется и окажется странным недоразумением.

— А Мазурок мужик или баба? — продолжала беседу Штукина. — Ага, Степан Иванович. Жаль. Ну ладно, Вовка, заходи завтра, благодарность уже при мне. И распечаточку захвати. Стой, а Жеребов, он Дмитрий Иванович? Ага. Пока.

Штукина дала отбой.

— Значит, Серова или Котова. Эх, жаль, что не Мазурок, — со злостью сказала она и забарабанила по столу своими длинными фиолетовыми ногтями.

— Тася, звони мамаше своей. — Вера судорожно сжала руку в кулак, аж костяшки пальцев побелели.

— Ты билет купи сначала. — Тася решила, что беспокоить непутевую мамашу пока не будет. Вдруг Вера передумает, а та начнет суетиться и нервничать. Мало ли чего, позвонит ей Сельдерей, скажет, что в Китае, Вера сопли распустит и никуда не полетит. Вон, сколько раз такую ситуацию Тасе в кино показывали. Вроде баба уже все поняла, осталось только дверью хлопнуть, а она все глаза зажмуривает и от беды своей отворачивается. Верит до последнего, ну, то есть до самого распоследнего, пока своими глазами в факте гнусного прелюбодеяния не убедится.

— Сейчас прямо и куплю. — Вера поковырялась в своем телефоне и связалась с доставкой билетов на дом. Билет оказался в наличии, Вера его заказала, и по всему выходило, что прямо завтра она должна лететь.

— Не передумаешь? — с подозрением поинтересовалась Тася.

Вера решительно замотала головой.

Тася тут же позвонила матери. Непутевая мамаша очень обрадовалась. Она всегда радовалась, когда к ней кто-то приезжал из России, а тут и вовсе Тасина подруга. Тася еще во второй приезд непутевой мамаши на родину познакомила ее с Верой и Штукиной. Они тогда очень понравились друг другу и всю ночь напролет болтали. Непутевая мамаша сказала, что обязательно встретит Веру и, более того, определит ее в какую-то расчудесную, просто волшебную клинику, после которой бабы становятся как новенькие и худеют аж на десять килограммов и даже больше. В зависимости от того, кому сколько надо.

— Вер, а деньги-то у тебя есть? — поинтересовалась Тася на всякий случай. Клиники-то в Италии, мягко говоря, совсем не дешевые.

— Ха! — Вера с победным видом достала из сумки кошелек с кучей кредиток.

— А я вот в книжке как-то читала, что одной бабе муж взял и перекрыл кислород. Все счета заблокировал, — задумчиво сказала Штукина, разглядывая Верины кредитки.

— Это ты не в книжке читала, а в кино видела. Сельдерей этого ни за что делать не будет. С какого перепуга? — поинтересовалась Тася.

— Не знаю. Я бы, Вер, на твоем месте чутка денег с карточки сняла да в лифчик засунула. Баксов триста. Так, на всякий случай.

— Правильно. — Тася согласилась со Штукиной. — Только что такое триста баксов? Надо бы тысяч пять евро в лифчике иметь.

— Никакой лифчик не выдержит, — прыснула Вера.

Тася и Штукина радостно переглянулись.

— Ну все, девки, мне еще собираться надо, дуйте по домам. Спасибо вам за все. Тась, ты меня завтра в аэропорт отвезешь?

— Обязательно.

Они обнялись, поцеловались, и Тася со Штукиной, довольные собой, с чувством выполненного долга, убрались восвояси. На работу возвращаться уже не имело смысла, и Тася, закинув подневольную Штукину на службу, отправилась домой.

Вечером Тасе позвонил Павел.

— Детка, с тебя причитается! — радостно завопил он в трубку.

Тася поняла, что действительно причитается, потому что деткой Павел ее еще ни разу не называл. Видимо, раздобыл какую-то важную информацию и гордился собой.

— Говори. — Тася ни капельки не возражала против того, чтобы немного побыть деткой. Даже интересно.

— Сережа Гавриков, глава представительства «Бауэр», имеет контракт с вашей фирмой на поставку компрессоров для Колгуева.

— Ты его хорошо знаешь?

— Отлично!

— Можешь мне завтра с ним встречу организовать?

— Легко. Тебе когда удобно?

— Лучше прямо с утра, часов в десять. И предупреди, что дело конфиденциальное.

— Жди.

Через полчаса Павел перезвонил и сообщил, что Гавриков готов принять ее в десять утра. Тася, в свою очередь, позвонила Аде Львовне и сказала, что с утра задержится, приедет к обеду, так как повезет подругу в аэропорт. Там надо быть к девяти, и Тася прикинула, что в десять уже сможет быть в офисе Гаврикова.

Когда Тася утром заехала за Верой, то была приятно удивлена переменам, произошедшим с подругой. У Веры в глазах появилась твердая уверенность, и, несмотря на то что она по-прежнему была не накрашена, а на голове у нее громоздился непотребный пучок волос с пластиковой заколкой, Тася начала узнавать ту прежнюю Веру, которую очень любила.

— Он сказал — поехали, он взмахнул рукой! — пропела Вера, усаживаясь в япончика. — Я шмоток взяла минимум. Там все себе новое куплю.

— Отлично, — обрадовалась Тася.

— Слушай, а давай я Штукиной билет куплю в подарок на Новый год. Пока Сельдерей платит.

— Что значит это «пока» и кто такой этот Сельдерей? — Тася изобразила на лице недоумение. — Ты, наверное, Жеребова Дмитрия Ивановича имела в виду. Но идея мне твоя нравится. Насколько я знаю, Ленка Валерика с родителями на новогодние каникулы по путевке в какой-то эмвэдэшный дом отдыха отправляет. На Новый год остается одна. Ведь действительно будет на усилении дежурить. Они уже, менты эти, которые у нее в начальстве, привыкли, понимаешь, что Штукина все праздники дежурит. Баста! Только давай на билет скинемся пополам.

— Ни фига. Жеребов платит — и точка. Это ему штраф. — Вера злорадно захихикала. Даже руки потерла.

— Вот-вот! И разводиться не надо. Надо ввести систему штрафов и поощрений. Очень разумно.

— Ой, Таська, и что это за жизнь будет? Но торопиться я точно не стану. Тут ты права.

Тася отвезла Веру в аэропорт, поцеловала ее на прощание и полетела на встречу с Гавриковым. Гавриков оказался очень даже симпатичным мужичком где-то ее возраста. Тася даже вздохнула, увидев у него на пальце обручальное кольцо. И тут же вспомнила рассуждения Веры по поводу женатых холеных и ухоженных мужчин. Ну да, именно они женщинам и нравятся. И она, Тася Зайцева, не исключение. Гавриков показал Тасе все имеющиеся между «Бауэром» и ее компанией договорные документы, и выяснилось, что, кроме основного контракта на закупку оборудования, подписанного Кислицким, иностранная компания, представительством которой руководил Гавриков, заключила с компанией «Монтажспецстрой-СПб» еще один контракт на выплату роялти. То есть, говоря русским языком, вознаграждения за выигранный тендер, или попросту отката. И самое интересное, что контракт этот от имени «Монтажспецстроя» подписала сама Анастасия Михайловна Зайцева. Тася тупо смотрела в контракт за своей подписью, а в животе у нее становилось холодно и страшно. Средства по этому контракту иностранцы перечислили на офшорный счет «Монтажспецстроя». Гавриков объяснил, что делали они так на протяжении этого года не один раз, так как контракт длительный и все роялти перечислялись в соответствии с графиком отгрузки оборудования и поступления денег по основному контракту. Он показал Тасе копии платежных документов «Бауэра» и копии инвойсов на оплату роялти. Во всех инвойсах также красовалась Тасина подпись. По мере изучения документов Тасе становилось все более нехорошо.