Я ожидала, что снующие по холлу люди будут таращиться на меня, поскольку я вышла в халате и пижаме, но, похоже, и на сей раз никому не было дела. Я остановилась у дверей. От мысли о том, что за ними, сердце в груди беспорядочно затрепыхалось. Я оглянулась через плечо на безопасный коридор, откуда только что вышла. Если я поверну, то через несколько минут смогу оказаться у себя в кровати с пультом от телевизора в руке. Смогу натянуть одеяло до подбородка и спрятаться.

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Довольно я пряталась. Пора проявить храбрость и встретиться с миром лицом к лицу. Решительно выдохнув, я нажала на ручку – вот только дверь не поддалась. Меня пронзило разочарование. Меня снова отвергли. Глаза наполнились внезапными слезами. Я чувствовала себя как на эмоциональных качелях: то страх и желание спрятаться в палате – то острое разочарование и подлинная сердечная боль. А все потому, что дверь не открылась. Как символично. Я буквально видела, что находится снаружи – сверкающее солнце, безупречно зеленая трава, – вот только для меня они были недосягаемы. Так нечестно. Я обречена навеки оставаться взаперти.

Разочарование превратилось в ярость, и я треснула по двери кулаком.

– Ее порой заедает, – произнес хриплый голос у меня за спиной.

Старческая морщинистая рука протянулась мимо меня и с силой толкнула створку. Та заскрежетала, но распахнулась.

– Спасибо, – пропищала я, когда старик обошел меня и придержал открытую дверь.

Я оцепенела, не зная, что дальше говорить и делать. Человеческое общение не было моей сильной стороной. Мой словарный запас состоял из реплик телевизионных передач. Я завидовала персонажам и легкости их общения. Я понимала, что все это постановка. Просто надеялась, что однажды сумею почувствовать себя так же непринужденно.

– Вы идете? – Старик странно посмотрел на меня, и я сообразила, что испортила очередной диалог тупым молчанием.

– Ой, да, еще раз спасибо, – произнесла я, выходя в открытую дверь.

Я попыталась улыбнуться, чтобы показать ему, что я нормальная и способна вести себя как настоящий человек.

– К вашим услугам, юная леди, – отозвался он, улыбнувшись в ответ, и зашаркал прочь.

Я проводила его взглядом, и плечи у меня обмякли. Я не была к этому готова. Я не могла улыбаться людям и поддерживать беседу. Каким-то образом этот процесс искажался у меня в голове. Я потянулась обратно к двери, готовая признать поражение.

– Это ты по двери колотила?

– Что? – Я резко обернулась к скамейке у дорожки у меня за спиной.

– Не верится, что старикашка оказался сильнее тебя.

Молодой парень, примерно моего возраста, сидел на скамейке, залитой солнцем.

Я огляделась, чтобы понять, с кем он разговаривает, но вынуждена была признать, что его реплика предназначалась мне, поскольку поблизости больше никого не было.

– Извините? – переспросила я, не понимая, что он имеет в виду. Я шагнула ближе к скамейке, не в силах противиться притяжению теплых солнечных лучей. – Вы со мной разговариваете?

– Ты видишь тут кого-нибудь еще?

– Ну, нет, – ответила я.

Несмотря на игривый тон, его резкость смутила меня.

Пульс начал учащаться. Что мне положено говорить дальше? Опять все испорчу, в точности как со старичком. Я оглянулась на двери, мечтая оказаться за ними.

– Я тоже не вижу, – сказал парень и громко рассмеялся, подняв трость, которую я не заметила.

– Ой, так ты сле… в смысле, не видишь, – сказала я, спотыкаясь о собственные слова.

Он еще сильней расхохотался.

– Прости. Я не хотел тебя пугать. Порой просто не могу удержаться от толики слепого юмора. Вот, возьми в знак примирения. Поделюсь с тобой своими «ризками», – предложил он, протягивая оранжевый пакетик.

Я колебалась, не была уверена, что именно это такое, но мне казалось, что это какие-то шоколадные конфеты.

– Ну же. Я не кусаюсь, – сказал он, шурша передо мной пакетиком.

Я покраснела от его поддразниваний. Я знала, что он подшучивает надо мной, но трудно было разобрать, поскольку глаза его были скрыты за темными очками.

Он снова помахал передо мной пакетиком.

– Они правда отличные. Все крутышки так делают.

Уголки моих губ дрогнули в улыбке, а ноги приняли решение за меня. Они уже практически умоляли меня присесть. Я осторожно опустилась на скамью рядом с ним, оставив как можно больше пространства между нами. Солнце было жарким. Я чувствовала, как оно проникает в кожу. На краткий миг я задумалась, а вдруг все ошибаются. Может, у меня и правда аллергия. На то, чтобы решить, что это не имеет значения, ушла секунда. Слишком приятно было сидеть на улице. Я закрыла глаза и запрокинула голову, позволяя солнцу окунуть меня в солнечные лучи.

– Хорошо, да?

Я резко повернула голову в его сторону. Откуда он узнал, что я наслаждаюсь солнечным светом? Или он только прикидывается слепым? Я чувствовала себя глупо оттого, что попалась на его уловку. Я тупая девица, которая понятия не имеет, как распознать розыгрыш.

– Некрасиво обманывать людей, – сказала я и попыталась встать, но ноги были еще явно не готовы.

– Предлагая им поделиться шоколадками? – спросил он.

Я вздохнула. Вместо того, чтобы обсуждать с доктором Маршалл свое дурацкое имя, мне следовало расспросить ее, как это делается. Как понимать людей.

– Притворяясь, что не видишь.

Прежде чем ответить, он хихикнул.

– Я и не вижу.

– Тогда как ты узнал, что я наслаждаюсь солнцем или что я не могла открыть дверь? И почему ты смеешься? – спросила я, защищаясь.

Он криво улыбнулся.

– Ну, я слепой, а не глухой. Ты очень глубоко вздохнула, когда садилась. Что до двери, то ты по ней стучала. Это было легко определить, когда ты поблагодарила старика, который придержал дверь. Слепота не означает, что я не в курсе происходящего вокруг. – Дружеского тона как не бывало. Я обидела его.

– Извини. У меня плохо получается, – пробормотала я, надеясь, что он оскорбился достаточно, чтобы оставить меня предаваться самоуничижению.

Однако он не ушел. Вместо этого он снова предложил мне пакетик с конфетами.

– На, можешь взять последнюю. Кстати, что плохо получается?

– Ничего. Не хочу забирать у тебя последнюю. Я даже не знаю, люблю ли я их.

– Ты никогда не пробовала «ризки»? – недоверчиво спросил он.

– Нет.

– Святые яйца пришельцев. Теперь ты меня разыгрываешь? Играешь чувствами слепого парня?

«Яйца пришельцев»? Что бы это значило?

– М-м, нет. Я серьезно.

Он потряс передо мной пакетиком.