– Ты определенно должна съесть сейчас хотя бы одну. Погоди, ты не из этих чудиков, которые не выносят шоколада?

– Нет, – ответила я, принимая пакетик с конфетами, оказавшийся у моего лица.

Я разорвала оранжевую обертку и обнаружила шоколадный кружочек. В нос хлынул запах шоколада и арахисового масла. Я поднесла конфету к губам и опасливо откусила маленький кусочек. Зубы прокусили шоколад, оказавшийся куда мягче, чем я ожидала.

– Погоди, а аллергии на арахисовое масло у тебя нет?

Я помотала головой, позабыв, что он меня не видит.

– Нет, – ответила я, смакуя божественную на вкус конфету.

Она полностью растаяла у меня на языке, за исключением крохотной части, которую я вытащила изо рта и покраснела, обнаружив, что это бумага. Перевернув оставшуюся часть, я обнаружила, что она прилипла к кусочку коричневой бумаги. Сняв его, я засунула остатки в рот, пока конфета не растаяла.

– Судя по этому вздоху, я бы сказал, что ты фанат «ризок». Я, кстати, Стрелок, – сказал он, протягивая мне ладонь.

Я вытерла капли растаявшего шоколада с пальцев и тоже протянула руку.

– Ле… то есть Мия, – сказала я, отпуская очередную часть прежней себя. Я почти чувствовала, как она умирает, когда произносила свое собственное имя.

Он развернулся на скамье лицом ко мне.

– Ты в этом уверена? – спросил он, перебирая пальцами по бедру.

Я пожала плечами, снова позабыв, что он меня не видит. Черт, как же плохо у меня выходит.

– Так мне говорят, – пробормотала я.

– А. Я знаю, кто ты. Ты тут практически знаменитость.

Что ж, немного ему времени потребовалось. В партии сочувствующих новый член.

– В шашки играть любишь? – резко спросил он.

– Э, шашки? Никогда не играла.

Он так громко хлопнул по ноге, что я подпрыгнула от испуга.

– Тогда решено. Бежим играть, – сказал Стрелок, вскакивая на ноги и хватая трость. – Идем? – протянул он руку.

Я секунду опасливо смотрела на его ладонь. За прошедшие пару недель мама касалась моей руки почти постоянно, приговаривая, что она со мной. Мне нравилось ощущение тепла, когда ее пальцы переплетались с моими, но я не знала, каково это, когда держишь за руку кого-то чужого. Я сидела, закусив нижнюю губу, и раздумывала, что делать. Стрелок терпеливо ждал, пока я продиралась сквозь внутреннюю бурю. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы принять его руку. Я не хотела его обижать. Несмотря на кривое начало, мне нравилось разговаривать с ним. Это казалось нормальным.

Моя рука утонула в ладони Стрелка, но это было приятно. Когда я встала, он продел мою руку себе под локоть.

– Не возражаешь? Ненавижу ходить с тростью в людных местах. Просто не давай мне ни во что врезаться. – Он рассмеялся.

Мне потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к такой близости. Одно дело, когда Джейкоб удивил меня спонтанным объятием, но со Стрелком мы родственниками не были. Я понятия не имела, нормально ли это. Конечно, за долгие годы я прочла множество книг про общение мальчиков и девочек, но все это было для меня так ново.

Стрелок направил нас вперед, к стеклянной двери.

– Я покажу тебе хитрый способ. – Он нащупал на стене большую кнопку с высеченным на ней синим контуром кресла-каталки. – Жми сюда.

Я нажала кнопку, и дверь отворилась сама собой. Я покачала головой при мысли о том, как глупо, должно быть, выглядела совсем недавно.

– Волшебство, да? – рассмеялся Стрелок, снова двигаясь вперед. Он не торопился, за что я была благодарна. На скамейке ноги чуть-чуть передохнули, но все равно слегка подрагивали при каждом шаге. Ненавижу чувствовать себя такой слабой.

Проход по коридорам со Стрелком являл собой совершенно иной опыт, чем мое предыдущее предприятие. Казалось, ему было спокойнее на глазах у всех. Несмотря на слепоту, он тонко чувствовал окружение.

Все время, пока мы шли, Стрелок болтал. Казалось, он знает о больнице всё что можно. Мне хотелось спросить его, как долго он здесь, но я решила, что это слишком личный вопрос, учитывая наше недавнее знакомство. Подходя к коридору, где располагалась моя палата, мы наткнулись на пожилую уборщицу, преградившую нам дорогу в процессе уборки.

– Извините, – сказала я. По моему лицу расползлась улыбка.

Уборщица обернулась тоже с улыбкой, но та медленно сползла с ее лица.

Как и моя. Круто, опять жалость. Есть в этой больнице хоть кто-нибудь, кто меня не знает? Вцепившись в руку Стрелка, я пробормотала, чтобы он был осторожен и не поскользнулся, пока мы пробираемся через мокрый участок пола.

– Не дай мне упасть, – сказал Стрелок. – Последнее, чего мне хочется, это отбить задницу на глазах у девушки, с которой я только что познакомился.

Я фыркнула, удивив нас обоих.

– Ты только что фыркнула?

– Нет, – сказала я, раскрасневшись.

Уборщица была не единственной, кто обратил на нас внимание, пока мы шли по коридору. Сестры, ординаторы, врачи и даже другие пациенты махали нам, когда мы проходили мимо. Восхитительно, что Стрелок мог сказать, где мы находимся, ориентируясь только по звукам вокруг. Он по собственному опыту знал, как обостряются остальные чувства при потере одного, но я, даже оставаясь столько времени в темноте, не была уверена, что смогла бы сравняться с ним.

Палата Стрелка находилась с моей в одном крыле. Когда мы добрались до нее, энергия во мне окончательно иссякла. Я плюхнулась на один из стульев возле круглого столика, пока ноги не подломились.

– Ты в порядке? – спросил он, занимая стул напротив.

Я кивнула и тут же хлопнула себя по лбу.

– Все хорошо.

– А зачем тогда себя бить? – ухмыльнулся он. – Готова продуть мне в шашки?

Щеки снова покраснели, и я порадовалась, что он этого не видит. За последний час я покраснела больше раз, чем за всю жизнь.

– М-м, я никогда не играла, так что будет нетрудно.

После этого замечания он меня не дразнил. Мне даже хотелось, чтобы он не знал, кто я. Славно было, пусть и на краткий миг, поговорить с человеком, которому неведомы все грязные подробности моего прошлого. По крайней мере, я знала, что он не видел картинок в новостях.

Пока он объяснял мне правила игры, я гадала, как он различает фигурки, пока не заметила, что у красных шашек имеются короны, а у черных – мечи. Правила оказались довольно простыми, и не успела я оглянуться, как уже впервые в жизни играла в шашки.

– Ну что, обратил ли я тебя в фанаты «ризок»? – спросил он, съедая три мои шашки и откладывая их в сторону.

После каждого моего хода он ощупывал доску руками. Я недоверчиво смотрела на поле, гадая, как я ухитрилась походить настолько неудачно, что позволила ему съесть столько моих фигур.