На всякий случай сестра встала и прижалась спиной к двери. Красный огонёк блеснул на экране папиного телефона. Папа любил охотиться с друзьями по выходным, и за большие деньги купил этот аппарат. Зарядка могла год не садиться. Простой черно-белый гаджет, но только на первый взгляд. Его можно пронести куда угодно. Он посылал сигнал, а ответный принимал после подтверждения владельца.

— Есть человек, Нина. Очень непростой человек. И у него огромный должок перед нашим отцом. А такие люди всегда отдают долги. Если честно, я не хотела к нему обращаться. Он занимается дурными вещами… Но у нас нет выбора. Нам нужно в город. Втроем. Он заберёт тебя на одной машине, а нас увезут его люди на другой. Дракон не успеет организовать погоню. Если ты ему больше не нужна, скажешь, что это похищение, а я сделаю все, чтобы он никогда не нашёл Адама.

Она пристально на меня смотрела, положив руку на плечо.

— Но как?! Он не отпустит меня в город! Тем более с Адамом, — всхлипнула я.

— Ты себя недооцениваешь, детка. Приласкай его, сделай вид, что готова сдаться, он сам тебе предложит. Поверь.

Приласкать дракона? Этого огромного ледяного истукана? Который брал меня, совершенно не заботясь о моих ощущениях?

Я сглотнула и набрала в ладони воды.

— Он не поверит. Не поведется. Я ударила его сегодня, Вэл. А вечером приду к нему и буду ласкаться? Он же не идиот!

Валери громко расхохоталась.

— Конечно, идиот! Они все идиоты, когда тешишь их самолюбие! Понимаешь? Наоборот, растает твоя ледышка, получив свой долгожданный трофей.

Я посмотрела на себя в зеркало. Такой себе трофей. Заплаканный и с опухшим носом.

— У тебя полно времени привести себя в порядок.

— Я боюсь с ним спать, Валери! Он огромный и опасный! Я очень боюсь! — запричитала я, доведя сестру до истеричного смешка.

— Тебя кто просит с ним спать? Просто подразни его, пообещай райское наслаждение. Потом взятки гладки. Скажешь, не в себе была.

Потерла ладонями своё покрасневшее лицо, умоляюще посмотрев на сестру.

— Нина, просто будь милой. Ты очаровательная молодая девушка. Ради Адама…

— Хорошо. Я попробую, Вэл. Очень постараюсь.

Она собрала мои густые волосы назад и заглянула в глаза.

— Все получится.

******

Одела короткое синее платье. Много раз провела расческой по волосам, задумчиво разглядывая своё отражение.

Вэл меня поистине удивила своими тайными связями. Но… Выбора действительно не было. Как мы успели заметить, дом охранялся как неприступная крепость. Повсюду сновали люди генерала. Сбежать из этого места невозможно. Легче из тюрьмы выбраться.

Я провела бесцветным блеском с запахом карамели по губам. Какой детский сад! Обольстительница! Ещё бы клубникой губы натерла. Идиотка. Не могла без смеха смотреть на плоды своего труда. Злилась, что приходится выставлять себя полной дурой. Дракон и так невысокого мнения о моей персоне. Во-первых, считает девушкой легкого поведения. Очень легкого. Во-вторых, лгуньей. И что я делаю? Я иду доказывать ему правдивость обоих пунктов.

Отшвырнула расческу в сторону и ударила по зеркальной поверхности.

— Плевать. Сына тебе не отдам, Дармир! Ты можешь стереть меня в порошок. Смешать с грязью! Выписать мне плетей! Но его никто не получит.

Процедила, впиваясь взглядом в свои темно-зеленые от ярости глаза.

******

— Ты не пришла на ужин. Что-то случилось? — холодно бросил мужчина, даже не подняв на меня глаз.

Дармир бродил взглядом по стопке документов. Он был сосредоточен, и явно листки, раскиданные по его столу, настроения ему не поднимали.

Не вовремя я зашла. Черт! Попятилась к дверям отступая, когда он резко поднял на меня глаза.

— Нина, я задал вопрос. Ты пришла сюда помолчать?

Остатки уверенности испарились. Я прижалась голой спиной к двери, будто собиралась проникнуть сквозь нее наружу.

— Вы заняты, я, наверное, пойду, — сглотнула, облизнув пересохшие вмиг губы.

— Я свободен. Говори, зачем пожаловала?

Дармир с шумом захлопнул выдвижную полку, отложив документы.

— Дармир, я…

Слова вылетели из головы. Все. Великая сердцеедка умерла, не успев появиться на свет.

— Что ты? — усмехнулся дракон, подняв бровь.

— Я хочу сказать, что зря тебя ударила, — выдохнула, отлипнув от злосчастной двери.

— Верно, Нина. Ты зря это сделала. Что-то ещё?

— Да, хочу с тобой поговорить, — прошептала, слабея от волнения.

— Присаживайся.

В комнате горел камин. Языки пламени игрались друг с другом, наполняя пространство уютом. Дармир расставил ноги, приняв расслабленную позу, и внимательно за мной наблюдал.

Его особенный запах тонким шлейфом тянулся в воздухе.

Я сделала пару шагов в его сторону и неловко повалилась в кресло напротив.

— Скажи мне, девочка. Ты назло это делаешь или просто глупенькая?

Растерялась от его вопроса, с непониманием хлопая ресницами.

— Подсказываю, твоя одежда… А точнее, одежда твоей сестры.

Зануда! Вот так и хотелось сказать! Занудный дракон!

— Чем тебе, Дармир, не нравится мое платье?

— Оно мне нравится. Особенно декольте, — хищно блеснув глазами, улыбнулся он, — Но мне не нравится ставить к стенке своих бойцов. По причине того, что одна маленькая сладкая девочка, пробуждает в них нездоровый аппетит. Ясно? — он подмигнул мне, проникая взглядом в самое нутро.

Пуская внутри свои корни. Заставляя млеть перед ним, то ли от страха, то ли от чего-то ещё.

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила я.

— Той ночью, когда ты в своем красном платье строила глазки моему водителю. Мне пришлось его сильно наказать. Очень сильно. Ты же не думаешь, что в моих машинах нет приборов для слежки? А чтобы с тобой было, если бы их там не было? Или если бы я ими не воспользовался?

Ком встал в горле, и я вжалась в обивку.

— Я надела это платье не для твоих людей, а для тебя, — ответила я, прикрывая декольте руками.

— А я, по-твоему, не мужчина, Нина? У меня нет желаний? Или ты думаешь я неспособен чувствовать возбуждение? Тем более попробовав тебя однажды…, — бархатным голосом, щекочущим нервы, прошептал генерал.

— Может быть, и я его испытываю… Ты же сам сказал, что это нужно нам обоим. Я, как и твои люди, нахожусь в изоляции.

Только не это. Слова сами выскочили из моего рта. Я находилась под воздействием! Под гипнозом!

Что-то в нем поменялось. Глаза горели, плавя внутри темноту. Вена на его широкой шее напрягалась и заметно пульсировала.