— Оборотни – одни из самых открытых рас. Они и разве что и есть драконы.

— Открытые – и что это значит?..

— Значит что им разрешено жениться и выходить замуж за других разумных существ.

— Да–да, что-то такое я припоминаю. Карл как–то уже рассказывал мне об этом. Даже добавил, что отчаявшимся родителям сгодилось бы любое живое существо. Конечно, он сказал это не на полном серьёзе.

Брэнн, прежде чем продолжать, допил остатки отвара, губы у него были сухие и спекшиеся. Нужно на ночь заварить ещё травы, он долго хорохорился, но потерял очень много крови.

Брэнн не заметил моего волнения и продолжил:

— Этот обычай возник, но не на пустом месте. У вер вольфов существует легенда о том, что проклятие скоро разрушиться, если девушка найдёт себе подходящего мужа. Да только вот уже несколько веков подходящий никак не отыскивался.

— Хм... Но часто ли случается так, что оборотница рождается именно пятой девочкой в семье, да ещё и в пятый день пятого месяца?

Брэнн потянулся, чтобы поставить чашку на прикроватную тумбочку, болезненно нахмурился. Я забрала у него чашку, махнула рукой мол, ты не отвлекайся, рассказывай.

— Конечно сложно в это поверить, но да, случается это довольно часто. Оборотни очень плодовиты, обычно в их семьях появляется несколько волчат, нередко рождаются двойни и даже тройни. С месяцем и днём совпадение случается реже, но и они случаются.

— Как всё это печально... И выхода я всё равно не вижу. Быстренько найти для Раисы другого, подходящего, жениха? Боюсь, она на это не согласиться. Да и какой сгодится? Всё остальные тоже сходят с ума. Спасибо, хоть не бросаются на девчонок в красных шапочках...

Я снова поглядела на повязки, на выступившие на них пятна крови. А ведь Брэнн мог пострадать куда серьёзнее.

Я замолчала. Мы сидели в полутьме спальни, освещаемой только настольной лампой. Она тоже работала на магической пыльце, как и ночник Розалин. Я слышала, что в столице изобрели способ добывать свет из воздуха и родниковой воды. Называется – электричество. Тоже, конечно, магия! И стоит очень дорого. Меня устраивает и старенькая лампа, в колбе которой плавают яркие разноцветные искры.

В их свечении казалось, что лицо Брэнна всё время меняет выражение лица. Вот он хмуриться, вот он снова улыбается кончиками губ. Он задумчиво смотрел перед собой, а я воспользовалась случаем и разглядела его ещё раз как следует.

Рыжие волосы с короткой стрижкой, круглый подбородок, широко расставленные глаза. Если позволить волосам немного отрасти, хорошенько соскоблить со щёк пытающуюся пробиться щетину, нарядить журналиста в приталенный костюм добротой ткани, то Брэнн вполне мог сойти за отпрыска благородного семейства. У него, как сказал бы Граф Ви“Аккар, породистое лицо.

«Да и вообще какое мне дело до его породистого лица?» – одернула я себя и начала старательно думать о Раисе. Что теперь я ей скажу? Я же обещала помочь... Как опрометчиво с моей стороны раскидываться такими обещаниями!

— Любое живое существо, – пробормотала я. – Ручаюсь, вер вольфы искали женихов среди любых рас. Девушка освобождается от проклятия, когда становится вдовой... Слишком дорогая цена. Кто же согласиться стать случайной жертвой? Кого не жалко?

Я скосила взгляд на Брэнна.

— Ты как журналист–профессионал не хочешь написать умопомрачительную статью от первого лица? Я и название придумала подходящее: «Проклятие, которое меня убивает».

Я снова его подначивала, да. Шпильки так и лезли из меня, ничего тут не поделать. Брэнн, похоже, начал привыкать к моему вредному характеру, потому – что и бровью даже не повёл, только хмыкнул, мол, шутку оценил, смеюсь.

А теперь мне стало совсем не весело. Раиса ушла утром из агентства такая счастливая. Наверное, повесила на стену неумелый рисунок Розалин, как она и обещала. Серый овал – сама оборотница и рядом её жених. То ли чудо –юдо, то ли куст.