у меня возник естественный в этом случае вопрос. Этот вопрос может появиться только благодаря безраздельному господству идеала монашества в тысячелетней христианской Церкви.

В то время я еще не изучал древнегреческий язык, и не читал Евангелие по-гречески. И Псалтырь, и Евангелия я читал только по-церковнославянски. Удивительный и упоительный язык! Тот человек, который хочет чего-то достичь в духовной области, не имеет права читать синодальный перевод Евангелия. Это «справочник», а не духовный текст. Но и на древнегреческом не следует читать русскому человеку. Нам этот язык нужен только для более точного и правильного понимания слов Христа. И когда мы понимаем эти слова правильно, тогда берем в руки церковнославянский текст Евангелия и читаем его с начала и до конца, и так — по кругу, как это делал наш Серафим Саровский.

О Псалмах скажу отдельно. Псалмы на церковнославянском языке, как никакой другой текст способны раскрыть человеческое сердце. Сначала все усилия следует направить на чтение Псалмов (в церковнославянской версии они переведены с текста Септуагинты, а в синодальном переводе — уже по масоретской версии), и только позднее само собой случится так, что на передний план выйдет чтение Евангелий. Специально учить церковнославянский язык не надо: следует взять репринтное дореволюционное двуязычное издание — церковнославянский и русский тексты в параллельных столбцах — и язык усвоится сам собой. Конечно, на первых порах потребуется словарик.

Итак, возвратимся к мистерии. Как и всякий верующий и упорный в своем знании христианин, я тут же вспомнил знаменитые слова Христа о «скопцах» из девятнадцатой главы Евангелия от Матфея: «Есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного» (Мф. 19:12). И поскольку я получил эту удивительную для меня мистерию с приходом Христа, я естественным образом представил себе, что эти слова Христа как раз и относятся ко мне лично. Ведь речь идет о Царстве Небесном, а мне теперь до Царства — если уж я «увидел» Христа, как я это себе представлял в то время — рукой подать. Потому что Христос со мной.

И что мне было делать? Неужели действительно исполнить этот завет Христа и уже навсегда стать «скопцом»? А что моя жена на это скажет? Она, ведь, очень далека от всех этих моих исканий. Ведь она, что совершенно нормально для обычной женщины, прожившей со своим мужем от раннего девичества до зрелых лет, просто не поймет этих моих «выкрутасов». Тем более что это всегда — всю нашу жизнь — было для нее важно, но в первую очередь, очень важно для меня самого.

И вот сидел я, закручинившись в своих думах, на той же самой кухне и за тем же самым столом, но уже с противоположной стороны, и не мог решить эту трудную задачу. Был такой же поздний вечер, и за окнами темно. И вдруг опять явился Он, но уже невидимый. Уж Его-то я никак не ожидал. Опять слева от меня и выше уровня головы. Он ничего не сказал — ни «громом», ни мысленно, — но на каком-то «не языке» Он передал мне очень четкое знание. Как будто Его слова ожили во мне, хотя это не были слова, а какая-то мгновенно впечатывающаяся информация: «Не кручинься, твои отношения с женой не должны измениться». И более того, я воспринял это как мягкий запрет на изменение этих отношений. Это был тот же самый Он, с той же самой своей Агапой. Но уже без всепоглощающего Величия Вселенского Бога. Сердце человеческое, и тем более после своего «расширения», нас в таких случаях никогда не обманывает.

Читатель опять сочтет меня идиотом, напридумавшим себе всякую чушь. Я и сам себе иногда таким кажусь, потому что своим здравым умом понять всего этого не в состоянии. Но у меня как-то сложилась на этот счет своя «теория». И я хочу поделиться этими мыслями с читателем. Возможно, они навеяны погружением в мир Древнего Египта.

Я думаю, что какой-то энергетический «сгусток» или духовное ядро человеческого «я» продолжает оставаться в пространстве и после смерти человека. Этот факт уже «почти доказан» наукой, которая занималась изучением энцефалограммы человеческого мозга сразу после смерти, а также исследованием его «тепловых полей» или чего-то такого в этом роде. Об этом же говорят и все религии, и свидетельством этого являются те «призраки» ушедших из жизни людей, о которых знает вся история человечества. То есть это — общечеловеческое явление, которое известно каждому из нас. Но последующая судьба этого «сгустка» разная.

Прекрасно понимаю, что любой представитель науки поверит в эти рассуждения только тогда, когда лично к нему придет какой-нибудь «покойник» или «призрак» и больно ущипнет его за руку или дернет за ухо так, что чуть не оторвет.

После смерти обычного человека этот его «сгусток», наверное, полностью «растворяется» после того, как родственники перестают о нем думать или все те, кто его знал, умирают. «Сгусток» подпитывается нашими земными мыслями, обращенными к этому уже умершему человеку. Судя по всему, человеческая мысль, имеющая определенное направление, почти материальна и обладает какой-то неизвестной нам силой. Если умирает великий проповедник — а Иешуа, бесспорно, именно такой, — он остается в мыслях многих людей, которые следовали и следуют его учению, заветам и указаниям. Он для них настоящий Учитель. И таким образом он становится, фактически, бессмертным не только в памяти живущего на земле человечества, но и осязаемо, в реальном функционировании этого «сгустка».

Причем, такой «сгусток» — это не какое-то ничего не помнящее и не обладающее сознанием «формирование», болтающееся где-то в пространствах инобытия, а реальный образ, обладающий сознанием, волей и даже какими-то физическими возможностями. После ухода из жизни Иисуса человечество никогда не забывало о нем. Более того, христианство было самой многочисленной и распространенной европейской религией. И не удивительно, что его «образ» все также продолжает существовать и активно участвовать в жизни людей. Он на протяжении всего своего «потустороннего» существования подпитывается мыслями человечества. Даже просто читая Евангелие, мы делаем именно это. Мы наполняем его «жизненной силой».

И именно этот почти осязаемый сознательный «образ» является к тому человеку, который готов получить мистерию Царства. Я не думаю, что этот реальный проповедник что-то напридумал себе или лгал, когда говорил те слова, которые зафиксированы в синоптических Евангелиях. Это был абсолютно здравый человек, и он отдавал себе отчет в том, что говорил людям. Просто его духовное знание намного превышает наше. А если говорить о дне сегодняшнем, то даже крупицы этого знания в европейском человечестве испарились полностью. К сожалению, мы в этом отношении