И магний прекрасно вспыхнул.

А понадобилась бы мне отмычка – и получила б я отмычку. Или даже нож – собрать металл в клинок несложно, просто надо приказать.

Магия Полоза.

А смотрится просто как красивая отделка платья. Бисер там, стразы, камушки… лично выкладывала все узоры. Лично сращивала с тканью.

Отсидеться дома?

У меня и мысли такой не возникло. Ваня и Петя стали дороги мне, за Аринку я отвечала, это ведь я ее не уберегла. Я не предостерегла, не остановила, не удержала за руку, чего уж там…

Чем можно испытать человека?

Да чем угодно, от золота до секса. На чем-то дрогнет каждый из нас. Кому-то покажут красивую девушку, кому-то кучу золота, кому-то посулят власть…

Арина сломалась на столичной жизни. На зависти, надо полагать. Она видела, как я легко, почти играючи, получила многое. Почти все.

Знатного, богатого, титулованного мужа. Главное – старого и смертельно больного. Очень удобный супруг, надо сказать.

Она видела, как я была принята в свете. Тоже легко…

А почему не Арина? Почему повезло мне, а не ей?

Почему, почему, почему…

Вот из этого вопроса и растет зависть. Все видят результат, и никто не думает о тех трудах, которые приложены. Да и человек не всегда любит рассказывать, как он полз к успеху. Как обдирал колени, как срывал ногти в попытках подняться, как вылизывал языком полы и нужники… в переносном, конечно, смысле, но ведь с того не легче?

Нет, не легче…

У меня и в той жизни никогда не было ни блата, ни связей. Все трудом, умом, своим горбом, все сама, все из расчета только на себя…

Хорошо это или плохо?

Не знаю. Мне было плохо. И выть иногда хотелось волком, и сил не хватало, и мечталось хоть о какой-то поддержке… обо мне мало заботились, чаще этим я занималась.

Вот и здесь позаботилась, как могла и как умела. Но если мальчишки приняли меня адекватно, то Арина… видно, мамашины гены сработали, подстегнутые тупой, примитивной бабской завистью.

Не знаю, что и сказать.

А, неважно. Что бы там ни было, результат все равно плохой. Девчонку придется вытаскивать. Долго, упорно…

Ничего.

Я справлюсь.

Всегда справлялась и сейчас не оплошаю. Отсутствие блата и денег вырабатывает замечательную привычку. Надеяться только на себя, трезво рассчитывать силы – и всегда побеждать.

А как иначе-то?

Иначе никак нельзя, иначе тебя скушают.

С этими мыслями я и шагнула в двери родного дома.

* * *

– Вы?

– Мальчишки просто спят, – порадовал меня Благовещенский.

– Слава богу!

Я опустилась прямо на пол.

Господи, спасибо тебе. Просто – спасибо.

Плевать на молитвы, на свечки, на прочие атрибуты, ТЫ – есть. И ТЫ знаешь, как я благодарна. По-настоящему, а не напоказ.

– Машенька! Вы в порядке?

Благовещенский одним прыжком очутился рядом, подхватил меня на руки.

Я откинула назад голову, ему на плечо.

– Так себе. Но жить буду…

– Держитесь, я вас в спальню отнесу…

– Нет. Мальчишки…

Благовещенский понял все правильно и поднес меня сначала к Пете, а потом и к Ване, позволяя коснуться теплых рук, нащупать пульс – и перевести дыхание.

Спят.

Просто спят.

Господи, какое ж это счастье!

Я сумела, я смогла, я справилась… Да за такое не жалко и еще десять раз жизнью рискнуть.

Я прикрыла глаза.

– Александр Викторович…

– Просто Саша. Машенька, давайте уж без церемоний, думаю, нам уже можно, нет?

– Можно. Саша, отнесите меня, пожалуйста, в мои комнаты.

И не надо искать тут эротический подтекст. После всего произошедшего меня ноги попросту не держали. И ног у меня толком не было, болтаются под нижней юбкой две вареные макаронины, разве на них устоишь? Вот и я думаю, что не получится.

Благовещенский не оплошал.

Меня осторожно пронесли по коридору и сгрузили на кровать.

– Вам помочь, Машенька?

– Нет, благодарю вас. Позовите служанок, пожалуйста?

– Разумеется. Отдыхайте.

– А вы?

– Я побуду с парнями, с вашего позволения.

– А откуда…

– Романов мне прислал весточку. Написал, что я здесь понадоблюсь.

– Романов?

– Машенька, мы с вами поговорим завтра утром, хорошо?

Спорить не хотелось. Но…

– Лучше – к обеду. И уже сегодня.

Благовещенский рассмеялся.

– Хорошо, Маша. Как скажете.

– Да.

Я откинула голову на подушку, наплевав уже на все условности. Боже мой, как же хочется спать. Как же хочется отдыха… зарыться в подушки и уснуть. И проснуться, зная, что все живы и здоровы.

Разве это – много?

Ничтожная малость. Но без этой малости и царских дворцов мне не надо.

Служанки суетились вокруг меня, что-то причитали, а я закрыла глаза и отплывала в нирвану.

Спать, спать, спать…

Игорь Никодимович Романов осматривал захваченный дом с двойственными чувствами.

С одной стороны – успех!

Разгромлено гнездо – чье? Он подозревал, что Матвеевых, но это еще предстояло установить точно. Зато попался наконец Темка Горбатов, он же Артемий Дмитриевич Горбатов, который и устроил в свое время покушение на его величество. Который причастен к наведенной на цесаревича порче.

Который…

Проще говоря – найдется, за что его повесить.

С другой стороны – успех еще развивать надо. Так что работы предстоит масса.

И допросы, и поиск, и оперативная работа. Но лиха беда начало.

Только б поздно не оказалось…

Мария Ивановна – грех жаловаться, поступила как настоящая верноподданная, она рискнула собой и выиграла. Это хорошо.

А плохо то, что кое-кто из врагов сбежал и наверняка успеет предупредить своих.

Ладно, все улики они уничтожить чисто физически не могут, даже если проверить, кто заказывал те же химикалии, глядишь, что-то да накопается. И посуда, и оборудование, и сам дом, и люди…

Если Романов отсюда не потянет ни одной ниточки – его точно выгонять пора. Да не в отставку, а просто – с позором.