Мирослава видела, как в глубине, на дне озера, спал молодой человек. Его тело оплели водоросли, и в длинных волосах плавали рыбы. Мирослава хотела было подплыть к нему, но видение померкло.

Тьма медленно рассеивалась, открывая берег озера, в зеркальной воде которого отражалось хмурое небо. В сердце озера стояла изба: дряхлая, покосившаяся, поросшая мхом. Единственное оконце было черно как ночь. Но не на кольях стоял старый терем, а на ногах – жилистых, покрытых паутиной и тиной. Изба шагнула к Мирославе, и растаял липкий сон: волхва тут же вскочила на ноги и подобрала свой узелок.

Мирослава не успела удивиться тому, что её одежда сухая, – юная ворожея во все глаза смотрела на то, как Живой Терем, стоная и скрипя, идёт к ней по воде.

Изба, зловонно вздохнув, остановилась почти у самого берега и повернулась крыльцом. Со скрипом отворилась дверь, открывая чёрный зев сеней.

– Вот и терем мой, – просипело рядом, и Мирослава, вздрогнув, обратила взор на озеро, что своим безобразным ликом вновь смотрело на неё. – Возьмёшь в тереме скляночку, да наполнишь её водой из озера – то будет мёртвая вода. В сердце терема есть родник живой воды – её тоже наберёшь. А огонь – в черепах, что на частоколе за домом висят, на границе Яви и Неяви.

Мирослава, слушая Топь, не спешила идти к избе. Навь, видя замешательство волхвы, усмехнулась:

– Ну же, не бойся. Всё самое страшное позади. Осталось взять то, за чем пришла.

Мирослава кивнула и, крепче обхватив узелок, пошла к терему.

* * *

Вель и Любомир настигли Велижана.

– Куда мы идём? – спросил Любомир волхва, когда они с Велем поравнялись со старцем.

Плотный туман, окутавший Тайгу, рассеивался; сквозь сплетённые ветви деревьев тускло светили луны, и в их сиянии мерцал хрустящий снег.

– В сердце Тайги, – проскрипел Велижан, не сбавляя шага.

– В сердце Тайги? – переспросил Вель. – Зачем? Может, вы выведите нас к селению? Сейчас зима, мы можем замёрзнуть насмерть…

– Только из Великой Поляны можно отправиться в великое странствие, – ответил Велижан. – Со мной вы не замёрзнете, – заверил юношей волхв. – Да и навьи к вам не подступятся. Лес прокормит нас да обогреет в стужу.

– Как же… – начал было Любомир, но Велижан поднял скрюченную руку, и витязь умолк.

– Довольно разговоров, – прохрипел старец. – Идите по моим следам да набирайтесь сил.

Вель и Любомир, переглянувшись, молча последовали за древним волхвом по его стопам. И с каждым шагом, сделанным по следу старца, боль от ранений стихала, а тело наполнялось крепостью.

Снегопады сменялись ясной погодой, и вновь выпадал снег. Велижан вёл детей Сварога лесными тропами – мимо буреломов, в обход высоких сугробов и незамерзающих болот. Старец обращался Словом к Лесу, дабы Тайга прокормила путников, и к ним являлись зайцы; охранной ворожбой зачаровывал стоянки и Словом зажигал золотой огонь, что оберегал странников в ночи. Когда юноши спали, Велижан заговаривал их раны, исцелял недуги.

* * *

Короткий зимний день перевалил за половину, сквозь низкие облака выглянуло солнце, когда заснеженные деревья расступились и взору предстало древнее капище. Покосившиеся, заледенелые, деревянные капии стояли на небольшой полянке кругом, оберегая место для костра. Мягкие, укрытые снегом лапки елей защищали святое место.

– Обратимся к Богам, – прошелестел Велижан и заковылял к капищу.

– Это сердце Тайги? – спросил Любомир. – Мы пришли?

– Ещё нет, – проскрипел старец. – Мы прибыли почтить Богов. – Велижан, остановившись в центре святилища, опёрся на посох, закрыл глаза и зашептал. Внимая шёпоту волхва, снег в капище таял, растекаясь ручейками и освобождая сырую землю, открывая поросший мхом, ступенями спускавшийся к сердцу святого места настил, на котором стояли капии. Вечернее солнце вспыхнуло ярче, с ветвей деревьев опустились, чирикая, птицы, и земля поросла свежей травой.

– Вот же диво, – прошептал Любомир во все глаза глядя на ворожбу волхва. – Вы даже можете сделать так, чтобы лето наступило?

Велижан, обернувшись к юноше, тихо рассмеялся.

– Нет, – ответил старец. – Матери-природе виднее, когда лету надобно приходить. Я же просто обратился к Матушке, чтобы она позволила почтить Богов теплом.

Волхв опустился на колени и, положив ладонь на землю, зашептал. Шёпот старца походил на треск огня, и Вель с Любомиром увидели, как из-под пальцев Велижана появляются искры золотого пламени. Когда старик встал и распрямился, на земле горел золотой огонь. Велижан посмотрел на витязей:

– Располагайтесь да к Богам обращайтесь, – велел он и, подойдя ближе к капиям, сел на ступени святилища.

Вель и Любомир, переглянувшись, опустились рядом с волхвом и посмотрели на него: Велижан, закрыв глаза, опёрся на посох. Из косматой головы старца торчали ветки и листья; тёмные, словно кора, покрытые мхом одежды спускались до земли; крючковатые руки обхватили посох – Велижан походил на старое дерево, которое неведомым образом приняло человеческий облик и ожило.

Вечернее солнце светило тише – Хорс уже касался острых вершин обступившего капище леса.

– Что будем делать? – шёпотом спросил Вель Любомира. – Я не обучен волхвовской молитве.

– Давай обратимся к Богам как можем, а потом поужинаем. Растопим на огне снег да доедим зайчатину. – Любомир похлопал по поясной сумке.

Вель, кивнув, закрыл глаза. Он прежде не обращался к Богам в капище, да и к домашнему Великобожию не часто подходил – юношу куда больше интересовало мирское житие.

Но всё случившееся… Вель впервые встретил настоящую ворожбу – древнюю, как в сказках и былинах; впервые услышал Слово, что растопило снег. И подумалось юноше, что если Мирослава, как говорят в Еловой, и вправду открыла в себе Силу Звёзд, то ушла она в Свагобор отнюдь не из-за стыда; что та древняя сила, которую она открыла в себе, побудила покинуть её отчий дом и уйти, не попрощавшись.

– Не о том ты думаешь, юноша, – тихо сказали рядом, и Вель вздрогнул: в сердце капища стоял маленький старичок. Старец был не Велижаном: широкий нос лепёшкой, густые брови над окружёнными морщинами ясными глазами, белая, как снег, борода и копна нечёсаных седых волос.

Вель, невольно испугавшись, оглянулся: кроме него и чудно́го старца, никого не было; могучие дерева, окружавшие святое место, терялись во тьме; огонь озарял золотом сгустившуюся ночь – снег в Тайге мерцал в его свете, однако в капище зеленела трава.

– Не переживай, юноша, долго здесь тебя не задержу я. – Старче, шаркая по траве, подковылял к Велю ближе. Витязь хотел встать, но старик поднял руку:

– Сиди да набирайся сил. Дорога тебе предстоит долгая, – улыбнулся волхв, и Вель ощутил, как испуг отступил – происходящее сделалось обычным.

– Кто вы? – спросил Вель.