стянул с плеч сумку с гитарой, опустил себе на ноги, чтобы не замарать, и развязно и громко проговорил:

— Да, мы сегодня с Гошаном договорились полабать на гитаре после уроков. Битлов сыграем, Чижа чуть-чуть, Шевчука с Цоем… Что-нибудь несложное, чтобы Гошан вытянул…

Проходящая мимо Женька Стерхова кинула осторожный заинтересованный взгляд на Серого и, буркнув нам «Привет!», прошмыгнула дальше. Серый тут же стушевался, но потом, переборов себя, героически проорал:

— Женька, и ты приходи, если хочешь!

— Ладно, приду — ответила та и быстрым шагом пошла к школе.

Серый, порозовев, проводил её взглядом. Потом повернулся ко мне и, сделав вид, что ничего не случилось, бодро сказал:

— Ну что, пошли в школу?

— Ты же вроде Мишку ждал, — напомнил я.

— А, да, точно…

— Вон он, идёт, — посмотрев на дорогу, я разглядел знакомую худощавую и длинную фигуру.

Через несколько секунд Мишка уже подлетел к нам.

— Здорово, парни! — он с готовностью пожал нам руки. — Чего тут стоите? Опять Женьку ждёте?

Серый тут же полыхнул алым и притворно закашлялся, как будто не услышал. Я сделал страшные глаза.

— А, — осёкся и тут же нашёлся Мишка, — в смысле, Женьку Иванова ждёте?

— Нет, — серьёзно ответил я, как будто мы действительно могли тут ждать Женьку Иванова, восьмиклассника из Тёминой компании. — Тебя вообще-то ждали.

— Ну так вот он я, — хмыкнул Мишка. — Гоу в школу?

Я вопросительно посмотрел на Серого, то кивнул, и мы пошли вниз по дороге в сторону школы.

— Прикиньте, я вчера Тёму вообще на улице не видел, — возбуждённо проговорил Мишка, — видимо, сильно ты, Васян, его вчера задел, что он до ночи вообще носу не казал.

— Ха! Так и надо, есть в мире высшая справедливость, — довольно усмехнулся Серый.

Я промолчал, не став уточнять, что если и есть эта справедливость, то уж точно не высшая, а какая-то странная, Гошина, низшая, человеческая. Серый, кажется, хотел что-то сказать, но Мишка, мгновенно перелетавший с темы на тему, тут же спросил:

— Так ты сегодня играешь? С Гошаном?

— Не знаю. Васька вот говорит, что Гошан уехал.

— Куда?

— В Африку.

— В Африку? Это что, новый…

— Нет! — отчаянно перебил я. — Нет, это не новый клуб в райцентре! Не знаю я, куда он уехал. Не знаю, придёт он сегодня или нет. Мне он ничего не говорил.

— Ясненько. Ну ты, Серый, сам сыграй. Один. Будет у тебя опыт публичных выступлений.

— Сыграю. Мне теперь нельзя не играть, — буркнул Серый.

Мы с Мишкой понимающе переглянулись и больше не трогали эту тему.

Уроки закончились, как обычно, в час. Ничего необычного не случилось, только Серый все уроки пылал ушами, да Женька Стерхова держалась даже для неё неестественно спокойно, вежливо и отстранённо. Тёму за весь учебный день я так и не встретил и, когда мы выходили из школы, облегчённо вздохнул. Нет, я не боялся, но видеть его после вчерашних рыданий мне было как-то неловко. Как будто я увидел что-то неправильное, странное… Почти уродливое.

— Кто это там стоит около памятника? — прервав поток моих мыслей, воскликнул Мишка, когда мы выходили из школы. «Тёма?» — тут же промелькнуло у меня в голове. — Не Гошан ли?

Моё сердце тут же подпрыгнуло к горлу и упало в район пяток. Точно, Гоша — стоит как ни в чём ни бывало, прислонившись к памятнику, лениво перебирая струны на гитаре. Новость о бесплатном концерте, видимо, уже успела порывом ветра пролететь по всем кабинетам, потому что вокруг Гоши на расстоянии, делая вид, что остановились здесь случайно, кучками собирались старшеклассники — от восьмого до одиннадцатого классов. Даже, кажется, нашлась пара шестиклашек. Гоша не обращал на них внимания — небрежно отбросив волосы назад, он подкручивал колки, проверяя каждую струну. Заметив нас, он приветливо взмахнул рукой и продолжил настраивать гитару. Девчонки-девятиклассницы оценивающе посмотрели на нас, как будто пытались понять, чем мы заслужили такое отношение незнакомого, но крутого парня.

Серый возбуждённо подпрыгнул и тут же направился к Гоше. За ним Мишка, а за ними — с лёгкой неохотой и стеснённым сердцем — я.

— Здорово, Гошан! — воскликнул Серый. — Я уже думал, что ты не придёшь!

— Здорово! — улыбнулся всем Гоша и по очереди пожал руку Мишке и Серому. — Привет, Вася, давно не виделись! — он пожал руку и мне.

Я лишь хмыкнул в ответ.

— Васян сказал, что ты куда-то уехал, — сказал Серый. — Я думал, что ты сегодня не придёшь.

— Куда я уехал? — непонимающе протянул Гоша.

— Васян сказал, в Африку.

— Нет, с Африкой я уже все закончил, — отмахнулся Гоша.

— Погоди, — встрепенулся Мишка, — ты что, и вправду был в Африке?

— Ну да, а что такого?

— Ну она же… типа… далеко, — разумно заметил Мишка.

— Да не очень, — непринуждённо ответил Гоша. Ну все, сейчас он скажет, что для Бога десятки тысяч километров — вообще не расстояние, и мне придётся объяснять Мишке и Серому, что он не псих. Но вместо этого Гоша жизнерадостно пояснил: — У вас же тут в райцентре новый клуб открыли, называется «Африка». Там я и тусил.

Я сглотнул, подавился и раскашлялся, так что слёзы из глаз пошли. Выкрутился, ничего не скажешь.

— А! — понятливо протянул Серый. — Только ты тогда в следующий раз уточняй, а то Васян подумал, что ты на самом деле в Африку укатил. В смысле, улетел… Ну или уплыл.

Я яростно запылал ушами. Ну вот, теперь я для своих друзей ещё и туповат и шуток не понимаю. Ну спасибо, Гоша. Гоша шутливо подмигнул мне и пожал плечами: мне не сложно, обращайся ещё. Я снова скрипнул зубами.

— А как там твой уголовник? Исправился? — участливо поинтересовался Мишка. — Или ты его в колонию сдал?

— Да нормально, — добродушно ответил Гоша, — все ещё обижается на всех вокруг, думает, что Бог несправедливо поступил с ним.

— А сколько ты с ним работаешь?

— Да вот уже 14 лет, — нахмурившись, как будто считает что-то в уме, ответил Гоша.

— Ого! Наши соцучилки за два дня разруливают эти дела: сделал что-нибудь не то — родителей и участкового в школу, разговоров на три месяца вперёд и отработки на месяц. И, знаешь, как-то сразу доходит до всех. Ну, разве что не до Тёмки. Он-то у нас слегка тормознутая звезда. Прямо как твой уголовник.

— Ну что тут скажешь, вот такой вот он тормоз, — пожал плечами Гоша. — Прямо как Тёмка.

Я подавился собственной слюной и снова закашлялся, так что из глаз слёзы пошли. Уж лучше бы это были адские сковородки, их, наверное, легче вынести, чем сходство с Тёмой.

— Ты чего,