— Ничего, — вскакивает резко, сам себя не понимая.

Он сходит с ума, определенно.

Его тоже разбил недуг Мулцибера. Похоже, это преследует всех рожденных на Арканууме.

— Не в порядке, — хмурится Аза, поднимаясь нагая с кровати. Она смотрит на него, как на поломанный механизм, и Эмир не сдерживается, усмехаясь:

— Что, опять споешь мне, чтобы стало легче?

— Именно это я и сделаю, — серьезно произносит она.

Алияды… Носятся со своим голосом, словно в нем и правда заключена какая-то магия.

Азалия никогда не говорит об этом, но поет ему каждую ночь. Как и сейчас… И на краткие мгновения боль и правда стихает. Но не исцеляя, а так, словно ее молотом запихивают еще глубже ему в башку.

Уже засыпая, Эмир думает о том, что поручит Хелоне изучить все это более детально. Возможно, это поможет и его немой рабыне…

Глава 16

— Добро пожаловать на Эрлис Луванг, Аиша.

Зох сияет как новая монетка, а я сторонюсь его на интуитивном уровне. В памяти еще слишком живы воспоминания о том, как легко он сделался марионеткой Азалии. Никто не может дать гарантии, что и сейчас он не выхватит оружие из-за пояса и не прострелит мне голову.

А потому я вежливо киваю, но отхожу на несколько шагов.

Эмир, с висящей на нем Азалией, стоит чуть впереди, они ждут, пока полностью опустится гигантский трап судна «Черная бездна», чтобы мы могли сойти на землю.

Не знаю, догадывается ли она о том, что мы с Эмиром ночи напролет сидим в маленькой комнатке рядом с аппаратной, играя в шахматы или находя себе миллион других занятий. Эмир учит меня читать звёздные карты, или говорит о жизни, о своем прошлом и планах на будущее. Мне кажется, зная, что я не смогу выдать его секреты, он делится со мной самым сокровенным, не боясь быть смешным.

И все это, не сговариваясь, мы делаем в полной тайне.

Я-то знаю, что мне за это светит смерть. А Эмир, судя по всему, догадывается об этом каким-то шестым чувством.

С мытья посуды меня сняли на следующий же день. По сути, единственной моей настоящей работой и вовсе осталось ношение еды Эмиру. Если это вообще можно назвать работой…

Оказалось, что на «Черной бездне» есть огромная оранжерея растений, собранных по всей вселенной. За ними-то я и ухаживала, поливая бережно водой или специальными растворами жидкостей, которые готовила Хелона по образцу тех, к которым они привыкли в своей обычной среде. Иногда Эмир навещал меня и там.

Куфея теперь только поджимала губы, завидев меня. Судя по всему, ей сделали предупреждение, которое она не смогла проигнорировать. Но она была лишь меньшим злом для меня.

Настоящее зло сейчас обнимает Эмира за шею, при этом бросает на меня недовольные взгляды, в которых явно читается «не лезь, убью».

— Эрлис Луванг это комплекс планет, — Зох опять оказывается рядом, негромко говоря практически мне на ухо. — Здесь нет главенствующей расы. Считай, что это пристанище для всех желающих, кому Мулцибер распахивает свои объятия.

Я оборачиваюсь, удивленно смотря на него, и Зох усмехается:

— Не знаю, о чем ты думаешь, Аиша, но смотришь красноречиво. Земли Мулцибера расползлись далеко за пределы Аркануума.

Именно об этом я и думаю.

Сколько же всего я пропустила?..

Архаир спрятан от глаз Альянса, но и мы не видим весь остальной мир.

Когда меня выкрали с Аркануума, Мулцибер был лишь мятежником. Сильным, опасным узурпатором, к которому примкнула моя мать, Энже, и забрала меня из солнечного Колдора во тьму Адских земель. Они с Мулцибером только мечтали выстроить собственную империю. А сейчас, что?.. Оказывается, он не только смог удержать Острог в своих руках, но и владеет комплексом планет на другом конце галактики?

Нервный смешок срывается с моих губ. У этого демона действительно стоило бы поучиться добиваться своего.

— Эмир главный наместник Эрлис Луванга. Он обосновался здесь и следит за порядком. Мулцибер уже давно не покидает Аркануум. У него… — Зох прикусывает язык и хмурится, словно понимая, что едва не сболтнул лишнего. — Словом, держись поближе ко мне и Эмиру, и все будет хорошо.

Он подмигивает, а я только головой качаю.

Конечно, так мне и позволила Азалия держаться «поближе к Эмиру».

Еще пока мы находились в корабле, я увидела огромное скопление дрейфующих космических пород. Удивилась, что мы не облетаем его, а движемся сквозь, «расталкивая» их. Гравитация у камней была невыразимо странная. Они словно огромные пузыри отскакивали от боков «Черной бездны», не нанося нам никаких повреждений. И когда мы проплыли сквозь них, я увидела огромное количество небольших планет, хаотично выстроившихся вокруг пылающей неоново-зеленым светом звезды.

Все планеты сияли многообразием цветов, которые я никогда не видела ни на Арканууме, ни на Архаире.

И теперь, находясь здесь, идя следом за Зохом по плотно забитым улочкам, я удивленно разглядывала фиолетовые растения и ярко-алый плющ, овивающий крыши домов.

— Сорняк, — произносит Зох, беря меня под руку, чтобы я не затерялась в шумной толпе. — Хиджи — самое вредоносное растение во всем Альянсе. Его невозможно истребить, потому что корни тянутся из самого ядра планет. Удивительно, но хиджи растет на всех одиннадцати планетах этой галактики и пожирает дома и мелких животных с огромным удовольствием. Что? — усмехается Зох, чувствуя, как я вздрагиваю. — Не все планеты такие приветливые, как твоя, малышка.

Он подмигивает, улыбаясь, а я только хмурюсь.

Это он об Архаире? Если да, то пусть спустится и отведает на себе всю «приветливость» нашей радиации и Сархада…

И все же, ярко-красное растение, такое сочное, с невероятно-красивыми большими листьями, вызывает у меня легкий озноб, после слов Зоха.

Мы продвигаемся дальше, и я совершенно теряю из вида Эмира. Он ушел куда-то вперед, в окружении своих воинов и под руку с Азалией.

Многообразие рас и одежд поражает. Я зачарованно наблюдаю за мужчинами, одетыми в космическую форму. Они идут под руку с женщинами, одетыми в длинные платья или обтягивающие комбинезоны наподобие моего. Куртизанки выглядывают из окон невысоких домов, воздвигнутых словно из желтого песка, и машут потенциальным клиентам надушенными платками.

Здесь столько запахов, эмоций и шума, что я не могу уловить собственных мыслей. Эрлис Луванг вызывает отвращение, и в то же время зачаровывает своим непрерывным движением и жизнью.

После десяти лет на одухотворенном Архаире, где каждое твое действие корректируется жрецами, я удивленно смотрю на ряды рынка, крышей которому служит какая-то огромная полосатая тряпка, насквозь пропитанная песком и выцветшая от