Так я и сидела молча, пока он не встал и под аплодисменты не направился к сцене. Я повернулась и проводила его взглядом, все так же восхищаясь его звериной грацией и красотой. Двигался он легко, размашисто, но неторопливо, всем своим видом требуя к себе внимания и уважения.

Он вовсе не казался вымотанным нашим бешеным трахом в лимузине. Честно говоря, сейчас он стал совершенно иным. Это снова был тот самый человек, которого я встретила в вестибюле: в высшей степени сдержанный, исполненный спокойной силы.

— В Северной Америке, — начал он, — сексуальному насилию в детстве подвергается каждая четвертая женщина и каждый шестой мужчина. Оглянитесь вокруг себя. Кто-то из сидящих с вами за столом или сам пережил нечто подобное, или знает кого-то из переживших. Такова печальная правда.

Я вся обратилась в слух. Гидеон был прекрасным оратором, да и его вибрирующий баритон оказывал гипнотическое воздействие, однако что зацепило меня по-настоящему, так это сама тема, равно как и страстная, порой даже шокирующая манера ее изложения. Я начала оттаивать, мои недавние раздражение и отчуждение уступали место изумлению. Мое представление о нем менялось на глазах, по мере того как я превращалась всего лишь в одну из его слушательниц в этой восхищенной аудитории. Гидеон не был больше мужчиной, совсем недавно задевшим мои чувства: то был блестящий оратор, затрагивавший в своем выступлении глубоко волновавшую меня тему.

Когда он закончил, я вскочила и захлопала в ладоши, удивив, кажется, этим и его, и себя. К счастью, аудитория поддержала меня. Люди аплодировали стоя, и со всех сторон до меня доносились приглушенные комплименты в его адрес. Вполне заслуженные.

— Вы счастливая молодая особа.

Повернувшись на голос, я увидела симпатичную рыжеволосую женщину лет сорока.

— Мы просто… друзья.

Она отреагировала безоблачной улыбкой, хотя явно мне не поверила.

Люди начали выходить из-за столов. Я уже хотела было взять свою сумочку, чтобы покинуть это мероприятие, когда ко мне вдруг подошел молодой человек с вызывающей зависть густой и буйной золотисто-каштановой шевелюрой и дружелюбными серо-зелеными глазами. Симпатичный, с мальчишеской ухмылкой, он вызвал у меня, пожалуй, первую с того момента, как я выбралась из лимузина, не дежурную, а искреннюю улыбку.

— Привет, — произнес он.

Парень держался так, словно хорошо меня знал, что ставило меня, понятия не имевшую, кто он такой, в несколько неловкое положение.

— Привет.

Он рассмеялся: то был чарующий, легкий звук.

— Я Кристофер Видал, брат Гидеона.

— О, конечно.

Лицо мое пылало. Трудно было поверить, что я настолько ушла в свои переживания, что не смогла прикинуть одно к другому.

— Да ты покраснела.

— Прошу прощения, — произнесла я с застенчивой улыбкой. — Просто смутилась. Не знала, как лучше сказать, что читала о тебе статью, чтобы это не прозвучало неловко.

— Тронут тем, что ты это запомнила, — рассмеялся молодой человек. — Только не надо говорить, что она была напечатана в «Пэйдж сикс».

Этот раздел светской хроники в «Нью-Йорк пост» специализировался на слухах и сплетнях.

— Нет, — торопливо заверила его я. — Кажется, в «Роллинг стоунз».

— Ну, с этим можно жить. — Он протянул мне руку. — Может, потанцуем?

Оглянувшись, я увидела Гидеона у подножия лестницы, что вела на сцену. Его окружали жаждавшие поговорить с ним люди, преимущественно женщины.

— Сама видишь, некоторое время он будет занят, — ухмыльнулся Кристофер.

— Да. — Уже отворачиваясь, я вдруг узнала одну из осаждавших Гидеона особ — Магдалену Перес. После чего схватила свою сумочку и одарила Кристофера улыбкой: — Обожаю танцевать.

Взявшись за руки, мы перешли в танцевальный зал. Оркестр заиграл вальс, и мы легко, естественно закружились под музыку. Кристофер оказался ловким, искусным танцором, умевшим вести партнершу.

— А как ты познакомилась с Гидеоном?

— Да мы и не знакомились. — Я кивнула промелькнувшему мимо Кэри, который вел застывшую как изваяние блондинку. — Просто я работаю в Кроссфайр, и мы с ним пару раз столкнулись. Чисто случайно.

— Ты у него работаешь?

— Нет. В «Уотерс, Филд и Лимэн».

— А, рекламное агентство, — хмыкнул он.

— Ага.

— Должен сказать, что Гидеон, видно, здорово на тебя запал, если после пары «случайных столкновений» пригласил на такое мероприятие.

Про себя я выругалась. Конечно, внутренне я была готова к тому, что наше появление вместе вызовет толки, но спускать оскорбление не собиралась. Это следовало пресечь раз и навсегда.

— Гидеон знаком с моей матерью, именно она пригласила меня сюда. А уж то, что двое взрослых людей решили приехать сюда вместе, на одной машине, а не на разных, касается только их двоих.

— А, так, стало быть, ты свободна?

Я глубоко вздохнула, чувствуя неловкость, несмотря на легкость и грациозность наших движений.

— Да, не занята.

Лицо Кристофера осветила мальчишеская улыбка.

— Ого, похоже, этот вечерок начинает оборачиваться для меня удачно.

Остаток танца он заполнил презабавными историями, касавшимися музыкальной индустрии. Я смеялась от души, что помогло мне отвлечься от мыслей о Гидеоне.

Как только танец закончился, подошел Кэри и пригласил меня на следующий. Мы с ним вместе посещали уроки танцев, так что представляли собой прекрасную пару. В его объятиях я расслабилась, радуясь тому, что имею в его лице моральную поддержку.

— Ну, как тебе сборище? — поинтересовалась я.

— Знаешь, за обедом я оказался рядом не с кем-нибудь, а с главным координатором «Фэшн уик». И эта дама со мной заигрывала! — Он улыбался, но глаза у него были обеспокоенные. — Знаешь, когда я попадаю в такие места… так вот одетый, то просто не могу в это поверить. Ты спасла мне жизнь, Ева. А потом полностью ее изменила.

— Да ладно, все это время ты спасал мой рассудок. Поверь мне, мы квиты.

Его рука крепче сжала мою, взгляд стал напряженным.

— У тебя огорченный вид. Он все испортил?

— Боюсь, я сама все испортила. Но поговорим об этом позже.

— Ты боишься, что я прямо при всех надеру ему задницу?

Я вздохнула.

— На мой взгляд, тебе не стоит этого делать. Хотя бы ради моей мамы.

Кэри слегка коснулся губами моего лба.

— Я его заранее предупредил. Он знает, чем дело пахнет.

— Ох, Кэри.

От любви к нему у меня ком встал в горле, хотя губы непроизвольно изогнулись в удивлении: ясно же было, что Кэри в известном смысле воспринимает Гидеона как «большого брата». Впрочем, таков уж он был, мой Кэри.