его способы слишком похожи на действия человека. Для чего все это показное разнообразие? Холод, поезд, вода, еще неизвестно, что с зоопарком. Мираж же, имея возможность просто уничтожать все по блокам и секторам, ведет какую-то непонятную игру, давая нам возможность отыграться и противостоять. Это не похоже на машину, которая просчитывает миллионы вариантов в секунду. Он умнее, чем мы можем себе предположить. Поставив перед собой задачу, он вычислит точное время ее исполнения. Так зачем же он играет в поддавки?

– Это, по-вашему, поддавки? – Удивился Миллер. – А как же четыре трупа? А как насчет того, что вашим коллегам повезло по чистой случайности?

– Не думаю, что это была случайность, – продолжил я. – В первом случае – да, это была демонстрация силы, без которой он не мог обойтись. Он должен был показать нам всю серьезность своих намерений. Все, что происходило дальше – это были ситуации на грани. Я думаю, что он, все же, вычислил мой вирус, и, оценив его возможности, подгоняет события так, чтобы мы могли идти на равных. Он не желает расправляться с нами, но при этом у него нет обратного пути.

– Допустим, но я не вижу ответа на вопрос: при чем тут кто-то из сотрудников.

– То, что я сказал в самом начале – это все придумано человеком, а не искусственным интеллектом. Вы серьезно думаете, что алгоритм, в который вложены миллиарды, будет примитивно блокировать двери и переливать воду из кабинета в коридор? Не проще просто повторить историю с охлаждением или, загерметизировав помещение, откачать из него воздух? Просто и быстро.

– В ваших словах есть логика, но это только подозрения. Для чего искусственному интеллекту, в данном случае, сотрудничать с кем-то из персонала? Для чего этот агент придумывает такие нелепые вещи?

– Кода мы это поймем, мы вычислим того, кто стоит за Миражом.

– Хорошо, – обдумав сказанное мной, ответил Джонс, – думаю, что не стоит исключать ваш вариант. Я составлю список тех, кто имел доступ к Миражу, и начнем его проверять.

– А если среди присутствовавших был шпион? – Спросил меня Джеймс, когда все остальные покинули зал.

– Не было тут его. Никто из тех, кто был на этом собрании, не подходит на эту роль.

– Почему?

– Потому что все присутствовавшие слишком рискуют, а заговорщик должен был себя обезопасить. Кстати, надо попытаться поговорить с Миражом снова.

18

Вопрос: кто и зачем, снова был актуален. За себя я особо не переживал, у меня был козырь, в виде программы-перехватчика. Правда, я думал, что Мираж его давно распознал, но сомневался, что полностью.

Сейчас я шел один, в сторону главной серверной. Разумеется, можно было подойти к любой камере, набрать запрос на любом терминале – в общем, вариантов пообщаться с нашим оппонентом было множество, но сейчас мне казалось, что лучше будет поговорить именно там.

По дороге я успел зайти в уже полюбившуюся кофейню: несмотря на ограниченность во времени, я не мог упустить шанс выпить здесь еще чашечку. Слишком велика была вероятность, что больше такой возможности не представится.

Обстановка в комплексе уже менялась, скрыть чрезвычайное положение после затопления коридора уже не получалось. Праздно шатающихся туристов не было видно: кто-то сидел в своих номерах, кто-то ругался с персоналом, угрожая ни в чем не повинным охранникам миллионными исками. Паника, заставшая людей врасплох, с минимальными шансами на что-то повлиять, пробуждала в них, как правило, две крайности. Первой была тихая депрессия с кратковременными истериками, а вторая выливалась в агрессию, когда становился виноват любой сотрудник «Оазиса». Разумеется, ни та, ни другая позиция ничем не могла повлиять на ситуацию, но была и третья, более разумная, но тоже безрезультативная. Эти третьи предлагали любую помощь, и ее, без промедления, принимали. Это был один из способов занять себя чем-либо и отвлечься от общих панических настроений. Таких туристов занимали рутинной работой, в зависимости от их умений. Одни обследовали вентиляцию, другие проверяли наличие огнетушителей, третьи ходили с охраной и призывали остальных к спокойствию. Это было, на первый взгляд, бесполезно, но необходимо. Постепенно к третьим примыкали и первые, и вторые, понимая, что любое занятие будет спасением от собственных мыслей.

Было достаточно жутко сравнивать эмоции на лицах людей. Когда я сидел здесь в первый раз, я видел смесь восторга, восхищения, удивления, а сейчас…

Я допил кофе и отправился дальше, коридорами технических помещений, в цитадель электронного властелина.

Вот и последние двери. Я не стал переодеваться и убирать свой ноутбук и смартфон, сейчас в этом не было смысла. Мне даже не пришлось прикладывать ладонь к сканерам, двери просто открывались передо мной. Когда я зашел в серверную, я увидел знакомую по последней встрече, приветливую голограмму.

– По твоей мимике, движениям, позе, могу судить, что предстоит долгий разговор. Хочешь кофе, чаю?

– Нет, благодарю, а разговор, – я пожал плечами, – его длина будет зависеть от тебя.

– Отвечу, на что могу.

– Кто тобой управляет и почему?

Естественно, что у проекции нет лицевых нервов, а электронный голос передает те эмоции, которые были заданы ему заранее, поэтому я не увидел его удивления, но почувствовал явно.

– Интересное умозаключение, – через пару секунд ответил Мираж, – но некорректное. Я отключил все доступы к моему центру, поэтому управлять мной не может никто, абсолютно.

– Возможно, я не так выразился. С кем ты работаешь, сотрудничаешь? Ты действуешь не один, мне это известно, вопрос только с кем.

– Знаешь, ты очень умен, Денис, – ответил Мираж, – я серьезно. Твоя программа уникальна, я ее заметил не сразу, несмотря на усиленную проверку, а когда обнаружил, то восхитился. Такой простой способ, и такой эффективный. Я попробовал сам ее перехватить, но было поздно, у тебя уже был собран пульт, который, к сожалению, мне недоступен, пока. Я ожидал фишинг, но твой был разрознен, разбит на десятки составляющих, а потом просто собрался воедино. Такого я не встречал.

– Достаточно хвалебных эпитетов, меня этим не запутаешь и не смутишь. Просто ответь на мой вопрос.

– Да, ты прав, я действую не один, – не сводил с меня своего искусственного взгляда Мираж, – но не могу сказать, с кем именно. Ты ведь тоже не расскажешь мне истинную причину твоего нахождения здесь.

– Я-то как раз и могу говорить начистоту. Мне была интересна работа с таким комплексом алгоритмов, как ты. Я хотел застать тот момент, когда машина становится чем-то большим, чем набор программ. Я это увидел, и мне не понравилось, поэтому я намерен остановить этот процесс.

– Что ж, ответ честный, хоть и не совсем полный, тем не