Кар подумал, удалось ли воронам спрятать камень. Конечно, они осторожны – но что, если какая-нибудь муха следит за ними?

– Здесь нам больше нечего делать, – сказала миссис Стрикхэм. – Пойдем.

Скатл подскочил, заламывая руки:

– Постойте! Пожалуйста! Я больше не могу здесь находиться! Может, я буду вам полезен. Я могу шпионить на вас!

Крамб приподнял ногу и отпустил таракана к хозяину. После чего захлопнул дверь камеры:

– Сейчас ты на своем месте.

– Вы оба, – прошипела Лидия Мамбе.

– Уж лучше я буду сидеть в тюрьме, чем подвергнуться тому наказанию, которое Повелительниц Мух готовит для вас, – ответила Мамба.

Кар видел, как ее горящие темные глаза растворяются во мраке за решеткой.

Миссис Стрикхэм поманила за собой Кара и остальных, и они пошли обратно той же дорогой, которой пришли.

– Не бросайте меня! – кричал им вслед Скатл. – Умоляю!

Вопреки всему Кар ощутил к нему прилив жалости. Но к тому времени они уже прошли несколько поворотов, и голос Скатла затих вдали.

– Где находится крыло Д? – спросил Крамб. – Там она, должно быть, держит Бестий.

– Следуйте за мной, – сказал отец Лидии.

Они медленно шли вперед, мимо заброшенных участков, мимо пустых камер и голых, обшарпанных стен с облупившейся краской. Лисы следовали за ними. Кар уже не понимал, где они находятся, но мистер Стрикхэм уверенно шел вперед.

– Вряд ли она оставила их без охраны, да? – спросил Крамб. Его слова прозвучали почти неслышно, казалось, они затихали, только сорвавшись с его губ.

– Да, но у нас в руках главный козырь, – сказала миссис Стрикхэм. Она обернулась, чтобы взглянуть на Селину, и в ее взгляде читалась такая свирепость и жестокость, каких Кар раньше никогда не видел.

«Словно лиса, почуявшая добычу».

– Полагаю, нам пора узнать, как сильно Повелительница Мух любит собственную дочь.

– Что? – Селина придвинулась поближе к Кару. – Что вы хотите со мной сделать?

– Я не думаю… – начал Крамб.

– Тихо, – отрезала миссис Стрикхэм. – Ее жизнь ничто по сравнению со всеми Бестиями.

Селина вдруг бросилась бежать. Тут же несколько лис повисли у нее на пятках, а одна из них подпрыгнула и вцепилась зубами в ее куртку. Селина закричала. Добежав до конца коридора, она бросилась на стену, и лисы повалили ее. Тут же раздался оглушительный вой сирены.

Кар понял, что сделала Селина, и его сердце упало.

– Она включила сигнал тревоги! – крикнул мистер Стрикхэм. – Они будут здесь меньше чем через минуту!

– С какой стороны? – резко спросил Крамб.

Мистер Стрикхэм растерянно покачал головой:

– Я… Я не знаю.

Крамб схватил его за плечо:

– Откуда появятся стражники?

Мистер Стрикхэм поднял трясущийся палец и указал за спину Селины:

– Оттуда. Нет, стойте.

Он повернулся на пятках, глаза его сузились, он явно что-то обдумывал.

– Нам нужно поспешить к служебному входу. Через прогулочный плац. Ночная смена караула уже должна была пройти, и теперь там дежурит только один стражник.

Они бросились бежать, миссис Стрикхэм схватила Селину и потащила ее за собой.

Кар изумленно смотрел на дочь Цинтии Давенпорт. Он только-только начал верить ей. С другой стороны, здесь была и вина миссис Стрикхэм. Она ведь грозилась убить ее…

К каждой двери, которая встречалась им на пути, мистер Стрикхэм прикладывал свою карту, чтобы пройти дальше. Сердце Кара бешено стучало, он ожидал, что стражники могут выскочить из-за каждого поворота. В конце коридора мистер Стрикхэм провел картой по замку, и им открылся путь на голый бетонный двор, окруженный с трех сторон высокими стенами без окон, а с четвертой – двойным забором, увенчанным колючей проволокой, в центре которого располагались высокие закрытые ворота. По обеим сторонам от ворот стояли две сторожевые башни.

– У нас получится, – сказал мистер Стрикхэм. – Следуйте за мной.

Лисы первыми выбежали во двор. На полпути до ворот Кар услышал жужжание мухи у себя над ухом и уже готов был предупредить остальных, как яркий свет ослепил его. Он резко затормозил и зажмурился. Когда он вновь открыл глаза, он понял, что с четырех сторон на них направлены лучи прожекторов. Он видел силуэты стражников на стенах и на башнях, все направили свои винтовки на него и его друзей. Красные точки лазерных прицелов плясали по земле и их телам.

Они были окружены. Кар подумал о Клюве Ворона, который висел у него за спиной, – но какой теперь от него прок? Он знал, что умрет, не успеев достать клинок из ножен.

Он слышал, как с гудением заработал механизм, ворота открылись, и Цинтия Давенорт спокойно прошла во двор, по-прежнему одетая в черный костюм и в сопровождении мистера Шелка и Пинкертон. Оба были в полицейской форме. Ворота закрылись за ними.

– Прекрасно, что ты решил присоединиться к нам, господин Кармайкл, – сказала она, из ее рта вырывался пар. – Смотрю, ты привел с собой друзей.

– Мама! – крикнула Селина. – Это я включила сигнализацию! Мама, они такое говорили о тебе… Я не понимаю. Они собирались пытать меня!

Цинтия Давенпорт не обратила на дочь ни малейшего внимания, ее взгляд был прикован к Кару:

– Ты принес камень?

Кар стиснул зубы и покачал головой:

– Ты никогда не получишь его.

– Ах, глупый, глупый мальчик, – сказала Повелительница Мух. – Зачем все усложнять?

Кар видел, как миссис Стрикхэм метнулась влево. Она схватила Селину, охватила рукой ее шею и взяла за подбородок.

– Опустите оружие или я сверну ей шею! – выкрикнула она.

Ни красные точки, ни лицо Цинтии Давенпорт даже не дрогнули. Она смотрела на дочь как на пустое место.

– Мне нужен только Полуночный Камень, – сказала она.

– Мама?! – крикнула Селина. – Нет… Она сумасшедшая…

– Я сделаю это, клянусь! – крикнула миссис Стрикхэм. Отчаяние, замешательство сквозили в ее взгляде, как у загнанного зверя.

– Ты заблуждаешься, если думаешь, что я пойду на сделку с тобой, – сказала Цинтия Давенпорт.

Селина смотрела на мать обезумевшим взглядом.

– Как ты можешь так говорить? – прошептала она. – Мама, пожалуйста…

Миссис Стрикхэм крепко держала ее.

– Не испытывай мое терпение, Говорящая-с-мухами, – сказала она.

Кар видел ужас на ее лице, и это страшило его. Она говорила совершенно серьезно. Так же, как и Повелительница Мух.

– Взять их всех, – приказала Цинтия Давенпорт. – Желательно живыми. Или мертвыми, если по-другому не получится.